Циклические концепции общественного развития. Вико Джамбаттиста: биография и труды Новое в философии

18.08.2023 |

Первая в истории западноевропейской мысли детально разработанная концепция исторического круговорота была создана выдающимся итальянским мыслителем Джамбаттиста Вико (1668-1744). Она была изложена в вышедшем в 1725 г. его труде «Основания новой науки об общей природе наций» (М., 1940). Говоря о «нациях», Дж. Вико практически имеет в виду социально-историческое организмы.

Основная идея его труда - человеческая история подчинена таким же незыблемым законам, что и мир природы. Все «нации» независимо от внешних условий проходят одни и те же стадии развития. Свою задачу Дж. Вико видит в том, чтобы выявить повторяющееся в развитии «наций», вскрыть общие законы, управляющие этим процессом, нарисовать картину эволюции общества вообще. Он является рьяным приверженцем идеи единства человеческого общества и его истории.

Начальный пункт движения человечества - «звериное состояние», когда нет истории. Первые люди были тупыми, неразумными и ужасными животными.

Они в одиночку бродили по великому лесу земли, всецело находясь во власти животных стремлений. Но вот небо заблистало молниями и громами. Люди решили, что небо - огромное одушевленное тело и назвали его Юпитером. Страх родил веру в богов.

Боязнь перед богами заставила людей обуздать свои животные стремления, прежде всего похоть. Произошел переход от звериного состояния к человеческому обществу. Возник брак, причем моногамный, а вместе с ним семья. Люди осели. Вначале они жили в пещерах, затем стали строить жилища. Оседлость привела к возникновению собственности. Когда выросло население и стало не хватать плодов природы, люди стали жечь леса, обрабатывать землю и засевать ее хлебом. Этот первый период истории человечества Дж. Вико называет веком богов, или божественным веком.

В этот период единственной формой объединения людей была семья, которую возглавлял отец. В его руках была неограниченная власть над всеми членами семейства. Он был монархом и законодателем. Всеми средствами, включая наказания, он обеспечивал соблюдение морали и права.

Первоначально вышла из звериного состояния только часть людей. Остальные продолжали вести прежний образ жизни. Но он их перестал устраивать. В поисках обеспеченного существования они присоединялись к тем людям, которые уже жили в обществе, и входили в состав их семей в качестве зависимых - клиентов. Жили они на положении рабов. Патриархи - главы семей - имели право на их жизнь и смерть.

Когда зависимых стало много, они поднялись на борьбу против патриархов. Это вынудило благородных объединиться для защиты своих интересов. Возникло государство, которое приняло форму аристократической республики. Вместе с ним возник город. Власть в государстве находилась всецело в руках патрициев, героев, которые образовали правящее сословие. Клиенты стали плебеями, не обладающими гражданскими правами. Так начался второй исторический период - век героев, или героический век.

Плебеи героических городов возросли в числе и начали борьбу с патрициями, добиваясь уравнения в правах. Страх перед их силой заставил патрициев уступить. На смену аристократической республике пришла республика народная, свободная. Наступил третий исторический период - век людей, или человеческий век.

Неравенство, связанное с различием происхождения, исчезло. Но начало нарастать новое - имущественное. В условиях гражданского равенства богатство обеспечивало человеку могущество. Богатые и могущественные люди повели борьбу за власть, привлекая на свою сторону рядовую массу. Появились партии, начались гражданские войны и взаимное истребление. Единственным выходом из положения оказалось возникновение монархии. Монарх брал на себя заботу об общих интересах, оставляя на долю подданных заботу о своих личных делах. Он стремился уравнять подданных, подавить могущественных и освободить остальных людей от их гнета.

А далее, по Вико, на смену монархии приходит состояние «вторичного варварства», «вернувшегося варварства». Как и почему это произошло, он в пятой книге своего труда, посвященной веку людей, ничего не говорит. Лишь вскользь замечает, что монархию разрушили внутренние и внешние причины. Имеется также упоминание о варварских вторжениях, начавшихся с V века. И это все.

Чувствуя, что читатель явно не будет этим удовлетворен, Дж. Вико снова обращается к этой проблеме в «Заключении произведения». Но все, что им здесь сказано, еще более запутывает вопрос. Возвращаясь к последнему этапу существования народной республики, ознаменованному борьбой партий, гражданскими войнами и взаимным истреблением, он пишет теперь, что если одним из выходов из создавшегося положения был переход к монархии, то вторым - установление чужеземного господства.

А там, где не случилось ни того, ни другого, произошла катастрофа: города превратились в леса, а леса - в человеческие берлоги. Наступили долгие века варварства, а затем все начало повторяться: век богов, век героев, век людей. Примером может послужить развитие Западной Европы вообще, Италии в частности в период после крушения Римской империи.

Кое-где у Дж. Вико проскальзывает мысль, что каждый новый цикл начинается на более высоком уровне, чем прежний. Но она не получает у него разработки. Но на чем он категорически настаивает, так это на том, что развитие каждой нации идет по восходящей линии, является поступательным движением. Таким образом, циклизму Дж. Вико сочетается с идеей прогресса.

Раньше всех получил признание циклический (круговой), позже -поступательный (линейный), а сейчас - спиралевидный процесс, как самый сложный.

Изучение циклов и волн исторического и социально-философского развития было осуществлено Дж. Вико, Н.Я. Данилевским, О. Шпенглером, Ф. Броделем, А. Тойнби, Н.Д. Кондратьевым и др. Теории циклического развития (исторического круговорота) многообразны по используемому авторами материалу, форме изложения, методам аргументации, видению всемирно-исторических перспектив. Если для Вико основополагающим принципом выступает единство всемирной истории, то Данилевский, наоборот, исходит из отрицания этого единства и рассматривает историю общества как совокупность различных культурно-исторических типов.

Создатель теории исторического круговорота Вико (1668-1744) считал конечной причиной развития обществ-народов Бога. Каждый народ, по его учению, проходит в своем развитии четыре эпохи: божественную (государства нет), героическую (возникает аристократическое государство), человеческую (демократическое государство, свобода, естественная справедливость), упадок, разрушение, возврат в первоначальное состояние. В основу цикличности развития народов Вико положил форму правления в обществе. Субъектом исторического процесса у Вико являются отдельные народы, которые проходят стадии богов (теократические правила), героев (правление аристократов), людей (демократическое правление), образующих исторический цикл.

Н. Данилевский выделяет следующие культурно-исторические типы (цивилизации): египетский, китайский, ассирийско-вавилонско-финикийский, иранский, еврейский, греческий, римский, ново-семитический, германо-романский (европейский). Цивилизации развиваются автономно одна от другой и проявляют свою творческую функцию в избранных областях. Для греческой цивилизации - это красота, для семитской цивилизации - религия, для римской цивилизации - закон и т.п.

Историю цивилизаций, по мнению Н. Данилевского, творят люди, роль которых в этом творении различна. Так, существуют: 1) позитивные лица истории (люди, племена, народы), создавшие мировые цивилизации; 2) негативные лица истории (гунны, монголы, тюрки и т.п.), игравшие разрушительную роль по отношению к другим цивилизациям; 3) пассивные лица истории, являющиеся этнографическим материалом для других лиц истории. Каждый народ проходит в своем развитии три этапа: этнический (племенной), государственный (политический), цивилизационный (культурный). Общей хронологии (исторической судьбы) у перечисленных цивилизаций нет, т.е. они развиваются в основном обособленно: нет исторического события, которое оказало бы влияние на судьбу всего человечества.

Ни одна из восьми цивилизаций, по мнению Н. Данилевского, не может рассматриваться как лучшая или худшая: все они равны. Каждая цивилизация проходит три стадии развития. Становление цивилизации -самый продолжительный период, когда народ утверждает основные черты своей цивилизации: язык, традиции, политическую самостоятельность. Процветание - самый короткий период в развитии цивилизации (400-600 лет), когда творческие силы народа (пассионарность, по Гумилеву) находятся в расцвете. Упадок цивилизации имеет своей причиной ослабление творческих сил народа, застой в его формах жизни, развитие цинизма, ослабление и распад. Европейская (германо-романская) цивилизация вошла в стадию упадка, а русско-славянская - в стадию становления и ожидаемого расцвета.

О. Шпенглер ("Закат Европы", 1918) определяет культуру как сферу органически-жизненного, включающую в себя людей, язык, религиозные догмы, искусство, государство, науку и т.п. Культура данного народа проходит стадии детства, юношества, зрелости, старости. Цивилизация у него - это стадия упадка, агонии и старости культуры. Она проявляется в таких чертах культуры народа, как космополитизм вместо кровных уз, научный подход вместо религиозного, массовые ценности вместо традиционных, секс вместо материнства, деньги вместо подлинных ценностей, насилие вместо согласия и т.п.

Шпенглер насчитывает восемь высших культур (оказавших влияние на человечество): египетскую, вавилонскую, индийскую, китайскую, греко-римскую (классическую), арабскую, мексиканскую, западную (возникшую около 100 лет тому назад). Каждая культура имеет свою сущность - символ: в китайской - это Дао (путь жизни), в греко-римской - это культ чувственности и т.п. Каждая цивилизация проявляет себя в определенных областях жизнедеятельности: греческая - в красоте, китайская - в пользе, индийская - в воображении и мистицизме, германо-романская - в науке и технике.

Обстоятельной и получившей распространение в научном мире была теория цивилизаций А. Тойнби, изложенная в его 20-томном труде "Постижение истории" (1934-1961). У него единицей изучения и субъектом человеческой истории являются не народы, не культуры, не национальные государства, не человечество, а цивилизация. Последняя представляет нечто промежуточное между отдельной страной и человечеством, включает в себя несколько народов (и стран) и обладает культурно-духовной самобытностью. Таких цивилизаций А. Тойнби насчитывает 21. В каждой из них тоже одна доминирующая тема - деятельность. Например, в цивилизации эллинов - эстетика, в западной цивилизации - техника и наука и т.п.

Цивилизации возникают в результате взаимодействия двух факторов: появления творческого меньшинства (элиты) и не совсем благоприятных условий, "бросающих вызов" творческому меньшинству. Цивилизация - это ответ творческого меньшинства на этот исторический вызов в форме религии, искусства, науки и техники, экономики и т.п. Стержнем цивилизаций является всегда та или иная религия, носителем которой вначале выступает творческое меньшинство, а затем и народ. Цивилизации проходят стадии становления, расцвета и упадка, в основе которых лежит соответствующее состояние ее элиты, подлинного духовного и организационного стержня цивилизации. А. Тойнби выделяет пять живых цивилизаций: 1) христианскую (западное общество); 2) православно-христианскую (Россия, Украина, Белоруссия и другие страны); 3) исламскую (страны Северной Африки и Среднего Востока); 4) индуистскую (Индия); 5) буддистскую (Китай и другие страны).

Циклическое развитие (и его понимание) может быть историческим и функциональным. Они выражаются в становлении обществ, каких-то институтов, общностей, людей и т.п., их развертывании и расцвете, а затем упадке и исчезновении. Например, становление, расцвет и упадок фашистской Германии, милитаристской Японии, Советского Союза. Таким образом, циклическое понимание общественного развития - это выделение в нем стадий (периодов) становления, расцвета и упадка, выступающих разными качественными состояниями общества.

В циклическом развитии обществ можно выделить следующие основные моменты. Во-первых, специфический круговорот, повторение одних и тех же состояний. Во-вторых, чередование этих кругов на протяжении относительно длительного времени. В-третьих, повторение этих кругов на новой в чем-то основе. Циклический подход к развитию обществ предполагает изменение качеств обществ и внутри цикла, и между циклами-кругами.

Разрушение социального организма не происходит бесследно: в каждом отдельном случае сохраняется определенная связь с ним возникших на его месте образований. Так было на территории бывшей Римской империи, где возник ряд самостоятельных обществ, которые в эпоху Возрождения и Новое время обогатили многие унаследованные достижения римской культуры. Но в этом случае правомерно говорить уже об исторических циклах вновь образовавшихся обществ.

Очевидно, что циклическое понимание общественного развития (историческая цикличность) предполагает выделение в развитии прогресса и регресса, которые находятся в разных отношениях на каждой ступени цикла. Исторический цикл является единством процессов расцвета и распада социальных систем и отражает тот факт, что общество (как и все) в его формационной и цивилизационной составляющей имеет свой срок жизни. Становление нового сопровождается распадом старого, причем достаточно сильным. На этапе расцвета новое одерживает победу над старым, ассимилирует его остатки, но одновременно порождает "сверхновое" в обществе, которое становится противоположностью нового, постепенно превращая его в старое. На стадии упадка это новое начинает разрушаться. И так до бесконечности или до ликвидации в целом данного общества, как нередко было в истории человечества: римляне, ацтеки, татары и т.п.

Помимо исторической цикличности иногда выделяют функциональную цикличность в развитии обществ, которая включают в себя: 1) стабильность общества, 2) нестабильность (кризис, революция и т.п.) общества, 3) стабильность на новой основе. Здесь имеется в виду характер функционирования социальных институтов, общностей, государств. Во время стабильного цикла воспроизводятся естественно сложившиеся социальные общности (этносы, классы, страты), устойчивые формы деятельности социальных субъектов, их традиционные роли в обществе, политические, общественные и иные институты, осуществляется саморегуляция общества. Выведенная из равновесия социальная система через определенное время вновь возвращается в свое первоначальное состояние - происходит своего рода маятниковое движение. Цикл является способом существования и сохранения общества и особенно наглядно обнаруживается в обществах, относительно замкнутых.

Повторяемость в историческом развитии означает сходство ситуаций, противоборствующих субъектов, стоящих перед обществом задач, негативных последствий исторических действий. Историческое развитие -это последовательная временная цепь исторических событий. Повторяемость относится к историческим событиям, рассматриваемым наблюдателем с точки зрения определенной концепции и критерия. Поэтому включенность в повторяемость наблюдателя делает повторяемость субъективно-объективным процессом. При анализе повторяемости используется метод аналогий.

Важнейшими критериями относительной достоверности той или иной теории (концепции) развития общества являются: 1) ее соответствие историческим фактам; 2) понимание происходящего на ее основе общественного развития (субъекты, причины, последствия); 3) предсказание вероятных сценариев развития общества; 4) возможность дальнейшего развития теории, т.е. отрицания ее устаревших идей и приобретения новых. Теория исторических циклов удовлетворяет в какой-то мере перечисленным требованиям, но некоторые важные стороны исторического процесса упускает. Их выразила теория линейного развития.

Линейное развитие обществ

Большое значение в понимании общественного развития имеет линейная парадигма, называемая линейным прогрессом. Ее также называют теорией эволюционного развития (эволюционизма). Ее создателями стали О. Конт, Г. Спенсер, Л. Морган, Э. Дюркгейм, Л. Уорд и др. Линейно-прогрессивное понимание рассматривает общественное развитие как процесс изменения от низшего к высшему, от простого к сложному, от частичного к целостному качеству обществ и человечества.

В основе эволюционного понимания общественного развития лежала аналогия с биологическим (живым) организмом и его ростом. Общество стали рассматривать как организм, состоящий из клеток-людей, органов-институтов и т.п.

Сторонники линейного понимания развития исходили из того, что человечество и все конкретные общества развиваются взаимосвязанно. В результате эволюционного развития общества происходит добавление к прежнему его качеству нового (кумулятивный эффект), некоторое преобразование части старого и утрата чего-то. Очень важно для этого подхода определить критерии низшего и высшего, простого и сложного, частичного и целостного и т.п. Они разные в разных социально-философских и социологических теориях.

О. Конт полагал, что для понимания современной эпохи человечества нужно поместить ее в более широкий исторический контекст. Движущей силой развития общества, по мнению О. Конта, является сила человеческого духа (интеллекта, морали, воли). Развитие общества напрямую зависит от количества и разнообразия его знаний, которые определяют военные, политические, экономические стороны общественной жизни. Общество проходит в своем развитии три уровня. На теологической стадии люди исходят в своем творении жизни из наличия сверхъестественных существ, которым они поклоняются в форме мифологии и религии. Эта стадия характеризуется военным противоборством и рабством. На метафизической ступени развития люди все больше исходят в своем творении жизни из абстрактных понятий, созданных их разумом: свободы, суверенитета, права, легитимности, демократии и т.п. На позитивной ступени исторического развития люди открывают законы природы, общества, человека и начинают их использовать в организации своей жизни. Наука постепенно становится главной производительной силой общества.

Г. Спенсер считал эволюцию основополагающим принципом развития природы, общества, человека. Мир представляет собой материальную реальность в единстве вещества, движения, энергии. Эволюция - это движение от гомогенности (однородности) мира к гетерогенности (сложности), сопровождающееся рассеянием движения и интеграцией вещества. Эволюция осуществляется с помощью структурно-функциональной дифференциации материи от простоты к сложности, от гомогенности, однообразия к гетерогенности, специализации, от текучести к стабильности.

Эволюция общества от одной ступени к другой характеризуется: 1) дифференциацией функций, власти, собственности, престижа между разными группами людей; 2) усилением неравенства труда, власти, богатства, престижа и в целом усложнением дифференциации людей на многочисленные страты; 3) разделением общества на группы, классы, слои по экономическим, профессиональным, политическим, национальным, религиозным признакам.

В основу эволюционной теории развития человечества Л. Морган положил развитие средств (технологию) производства. Он считал, что основными движущими силами истории являются изобретения, которые люди создают для удовлетворения своих потребностей (в пище, одежде, транспорте и т.п.). Если основные потребности людей остаются в принципе неизменными, то орудия и предметы их удовлетворения меняются от эпохи к эпохе. Распространяясь среди обществ, эти орудия (технологические новшества) и материальные блага постепенно меняют образ жизни обществ, всю их структуру.

Л. Морган выделил в истории человечества три фазы: дикость, варварство, цивилизацию. Во времена дикости люди пользовались примитивными орудиями (огонь, лук, стрелы и т.п.) для собирательства пищи. На стадии варварства была изобретена посуда, произошло одомашнивание животных, начаты ирригация, производство железа и инструментов. На стадии цивилизации произошло изобретение фонетического алфавита и письменности, началась письменная история человечества, распространение накопленного опыта пошло быстрее.

7.1.3 Спиралевидное развитие обществ

Спиралевидное развитие общества является более сложным по сравнению с циклическим и линейным. Мы придерживались именно его в изложении формационного и цивилизационного развития человечества. С одной стороны, оно является линейным, так как происходит в чем-то от простого к сложному. С другой стороны, это развитие является циклическим (три стадии), но в результате получается не круг, а именно спираль, когда конец цикла не полностью возвращается в начало, а приобретает новые черты. Это не значит, что не существует преимущественно циклических и линейных типов развития. В развитии конкретных обществ все типы развития тесно переплетаются.

Если изобразить рассмотренные типы развития графически, то обнаруживается, что спираль представляет собой синтез цикла (круга) и линии. Как графический образ она выступает аналогом "социальной преемственности", который отражает диалектическое единство прерывности и непрерывности, относительного тождества и различия, генетической связи сменяющих друг друга процессов.

В основе спиралевидного развития общества лежит закон отрицания, открытый Гегелем. С точки зрения этого закона развитие всех вещей и явлений (в том числе и обществ) проходит три стадии: 1) исходной стадии, с которой начинается развитие общества; 2) отрицания исходной стадии, в результате которого старое преобразуется (метафизически или диалектически); 3) отрицания исходной стадии, на которой осуществляется возврат к исходной стадии, но на качественно новой основе и синтез предыдущих двух стадий развития.

Процесс отрицания может происходить и толковаться по-разному. Нигилистическое отрицание характеризуется следующими признаками: 1) есть тотальное уничтожение старого; 2) между отрицанием и исходной основой отсутствует преемственность; 3) новая стадия развития лишена возможности развития.

Диалектическое отрицание в развитии характеризуется следующими признаками: 1) есть отрицание только отжившего и ненужного в новом; 2) наличие преемственности между разными стадиями развития, в результате и сохранение, и обновление; 3) сохраняется возможность развития на новой основе.

В соответствии с законом отрицания Гегель положил в основу прогрессивной периодизации человеческой истории географию народа и дух народа, проживающего на этой территории. У него получилось четыре прогрессивных периода истории, в которых реализованы определенные принципы Абсолютного духа: Восточный мир, Греческий мир, Римский мир, Германский мир.

По мнению Маркса, на первобытной стадии действуют общественная собственность и коллективизм, но низка эффективность производства. На стадии антагонистических формаций (рабовладельческой, феодальной, капиталистической) происходит отрицание предыдущей ступени, что вызывает резкий рост эффективности общественного производства.

Спиралевидный тип общественного развития, как было видно из приведенных примеров, характеризуется рядом генетически связанных процессов, отрицающих один другой, отличается органическим включением (алгебраическим суммированием) множества факторов на относительно длительных этапах развития обществ. В ходе каждого отрицания общество, социальная общность, социальный институт переходят не только в другое качественное состояние, но и в противоположное качественное состояние. Именно в этом состоит сложность осуществления отрицания диалектическим путем.

Формационное развитие человечества идет от стадии первобытности (синкретической), через раздвоение на противоположные формации к смешанной. На последней стадии происходит относительный синтез положительного, накопленного на предыдущих стадиях развития, на которых это положительное выступало в виде двух противоположных формаций общества - политической и экономической. Громадную роль в осуществлении спиралевидного развития играет субъективный фактор: уровень науки (общественной, естественной, технической, человеческой), качество элиты, уровень свободы людей.

Цивилизационное развитие тоже идет по спирали: от мифологической цивилизации, через индивидуалистическую и коллективистическую цивилизацию, к солидаристической цивилизации. Последняя тоже представляет собой синтез положительного, накопленного на предыдущих (и противоположных) стадиях цивилизационного развития человечества. Здесь тоже очевидно, что условием развития от одной цивилизационной ступени к другой является способность обществ к диалектическому отрицанию предыдущих ступеней развития.

Между общественной формацией и цивилизацией обществ и человечества тоже существует диалектическое противоречие. В единстве и борьбе этих противоположностей то формационная, то цивилизационная составляющая берет верх в обществе-субъекте. В условиях экологического кризиса, углубляющейся глобализации, многоформационной и многоцивилизационной структуры человечества и отдельных стран очень важно достичь равновесия между ними за счет усиления цивилизационной общечеловеческой солидаристической экологической составляющей.


Похожая информация.


Вико выдвинул циклическую теорию развития общества. Согласно его концепции, циклы развития, по которым Провидение шаг за шагом ведет человечество от варварства к цивилизации, история проходила от древнейших времен до эпохи заката Рима и вновь от «нового варварства» темных веков к эпохе Просвещения.

Представление о непрерывном развитии человеческого рода (поступательном движении наций) является неотъемлемой частью философии Вико. Но это представление лишено у него той отвлеченности, которая побуждала Перро или Фонтенеля смотреть на всю предшествующую историю с более или менее ясно выраженным высокомерием. Вико понимает вечную прелесть детства человеческого общества и не стремится отбросить чувственно-практическое простонародное отношение к миру ради успехов сиятельного рассудка. Он превосходно рисует, как героический век - эпоха личной зависимости, господства и рабства, фантастического права и суровой аристократии, век слабого рассудка и живого воображения, мифологии и эпоса - уступает место демократическим порядкам, рациональной прозе, господствующей в республиках (символом которых является не копье, а кошелек и весы). Вико понимает прогрессивность этого перехода. Картина жестокого угнетения народа землевладельческой аристократией, набросанная в нескольких главах "Новой науки", превосходит самые смелые рассуждения просветительской эпохи. Ненависть к остаткам средневековья у Вико поистине органическая, нисколько не книжная. Но вместе с тем Вико сомневается в том, что победа буржуазной цивилизации над эпохой поэтического варварства является абсолютным прогрессом. Ее прогрессивность исторически относительна.

Вместе с фантастикой героической эпохи из общественной жизни исчезает определенный элемент народности, которого не может вернуть даже "милостивое право, оцениваемое по равной для всех полезности причин". Формальная независимость личности часто уступает естественной свободе, охраняемой обычаем. Не является ли чувственное сознание, основанное на ярких и общедоступных образах, более демократическим, более близким к телесно-практической жизни большинства людей, чем тайная мудрость философов, прозаическая и холодная? Что может быть более равнодушным к страданиям и радостям человечества, чем рассуждения de more geometrico? Народы - "поэты по своей природе".

Вико еще неизвестны противоречия развитого буржуазного строя. Он судит только на основании тех круговоротов, которые испытали более ранние и простые общественные организмы. Однако в этих пределах его рассуждения безукоризненны. Туман героических времен рассеивается, демократия побеждает, а вместе с ней приходят гуманность и самосознание. Но эта победа недолговечна. Народная свобода в республиках, символом которых являются весы и кошелек, становится удобной ширмой для обогащения немногих. Частные интересы побеждают общественное начало, и свобода превращается в рабство.


"После того как Могущественные в народных республиках стали направлять Общественный Совет в личных интересах своего Могущества, после того как Свободные Народы в целях личной пользы дали Могущественным соблазнить себя и подчинили свою общественную свободу их властолюбию, тогда возникли партии, начались восстания и гражданские войны, и во взаимном истреблении наций возникла форма Монархии". Благословенно рабство, ибо оно сохраняет частицы справедливости! Благородные управляли своими вассалами или клиентами на основе варварских обычаев, неписаных и тайных законов. Плебейская масса боролась за писаные законы, рациональную юриспруденцию. И что же? Тирания законов необычайно выгодна для могущественных и враждебна естественному праву народов. Казуистика героических времен, сохранявших буквальное значение законодательных формул, не исчезает, она лишь видоизменяется, переходя в формализм юристов, - казуистику в собственном смысле слова, известную только образованным нациям. Так цивилизация приводит к новому варварству, варварству рассудка, рефлексии. "Как и во времена варварства чувств, варварство рефлексии соблюдает слова, а не дух законов и установлений, но оно значительно хуже первого, так как варварство чувств верило, что справедливое - это то, что его поддерживало, то есть звуки слов; варварство же рефлексии знает, что справедливое - это то, что его поддерживает, то есть то, что имеют в виду установления и законы, но стремится обойти это суеверием слов".

Справедливость общественных установлении остается в области отвлеченных идеалов; на практике идеальные нормы осуществляются только посредством самых

уродливых извращений. Дух нового мира - лицемерие. Да и сами по себе отвлеченные формулы права настолько узки, что справедливость находит себе защиту только в милости. Система Вико содержит характерную непоследовательность. Показывая, как человеческая природа угнетенных народов побеждает героическую природу благородных, Вико сближает этот процесс с общим развитием сознания от бесформенной и туманной фантастики к рассудочному мышлению демократических времен. Согласно этой схеме высшей

формой юстиции должны быть суды, основанные на строжайшем соблюдении рациональных норм. Пусть погибнет мир, но свершится правосудие! Однако в действительности Вико считает более демократическим и гуманным судопроизводством то, которое обращается с нормой закона более или менее свободно.

В своем отвращении к тирании законов Вико близок к идеям Возрождения, как они выступают перед нами в комедии Шекспира "Мера за меру". Не господство непогрешимых законов, а напротив: отступление от норм рациональной юриспруденции (точнее - буржуазного права) является основой, человеческого, милостивого правосудия. Это правосудие не довольствуется формой, но "рассматривает истинность фактов и милостиво склоняет смысл законов везде, где того требуют равные условия".

Если два человека равны перед законом, но не равны на самом деле по своему реальному положению, то для сохранения справедливости необходимо следовать истинности фактов, нарушая формальную правильность закона. Итак, узкий горизонт буржуазного права, по известному выражению Маркса, не был секретом для Вико, но он полагал, что единственной возможной гарантией справедливости явится допущение какого-то остатка иррациональных времен.

Чувство должно спасти рассудок от бессмыслицы, монархия - от жестокости республик, основанных на богатстве. И Вико грезит о высшем типе судов - судов, совершенно не упорядоченных. "В них господствует истинность фактов; под диктовку совести, везде, где встретится нужда, на помощь им приходят милостивые законы во всем том, чего требует равная для всех полезность причин. Они овеяны естественным стыдом, плодом образованности, а потому и гарантией в них служит добросовестность - дочь культуры, соответственно искренности Народных республик и еще того больше - благородству Монархий, где Монархи в такого рода судах торжественно ставят себя выше законов и считают себя подчиненными только совести и Богу". Много времени спустя эти рассуждения повторил Бальзак в "Банкирском доме Нусингена". Да, собственно, и гегелевская философия права основана на подобном сдерживании противоречий буржуазного строя посредством монархических учреждений.

Вико различает монархию, следующую за народными республиками, и первоначальную монархию божественных времен (римских царей или греческих базилевсов). Первая отвечает в известном смысле интересам плебеев, так как она подчиняет себе могущественных, опираясь на ненависть к ним со стороны простого народа. Автор "Новой науки" рисует картину утверждения монархии по образцу итальянских государств эпохи Возрождения или императорского Рима. Его монархизм - местами простое историческое наблюдение, местами идеалистическая утопия в духе теоретиков просвещенного абсолютизма или, скорее, в духе Гегеля. При этом повсюду Вико дает понять, что демократия является высшим результатом культуры, и только в силу превратности вещей она недолговечна и нуждается в сохранении ее прогрессивного зерна посредством некоторого обращения вспять - к монархии.

Развитие человечности происходит вместе с падением всесокрушающей общественной энергии, которой так богаты варвары (она раскрывалась не только в господской доблести благородных, но и в соревновании с ними подчиненных сословий). "Героизм теперь по самой природе гражданственности невозможен". В республиках герои единичны, как Катон Утический (да и тот лишь благодаря своему аристократическому духу). В монархии героями называют тех, кто верно служит своим правителям. "Поэтому нужно прийти к заключению, что героя в нашем смысле угнетенные народы жаждут, философы изучают, поэты воображают, но гражданская природа не знает такого рода благодеяний".

Другими словами, поступательное движение наций полно самых глубоких противоречий. Создает ли оно гарантии действительной народной свободы? Не вырождается ли общественная энергия народов вместе с развитием общественного богатства, обособлением государства от общества, утверждением формального права, изучаемого особым сословием юристов, вместе с победой эгоистического рассудка над бессознательным общественным чувством примитивных народов?

Да, на высшей ступени цивилизации народы снова впадают в состояние варварства, вначале совершенно иного, чем варварство эпохи Гомера или Данте. "Так как Народы, подобно скотам, привыкли думать только о личной пользе каждого в отдельности, так как они впали в последнюю степень утонченности или, лучше сказать, спеси, при которой они, подобно зверям, приходят в ярость из-за одного волоса, возмущаются и звереют, когда они живут в наивысшей заботе о телесной преисполненности, как бесчеловечные животные при полном душевном

одиночестве и отсутствии иных желаний, когда даже всего лишь двое не могут сойтись, так как каждый из них преследует свое личное удовольствие или каприз, - тогда народы, в силу всего этого, из-за упорной партийной борьбы и безнадежных гражданских войн начинают превращать города в леса, а леса – в человеческие берлоги. Здесь в течение долгих веков варварства покрываются ржавчиной подлые ухищрения коварных умов, которые варварством рефлексии сделали людей такими бесчеловечными зверями, какими сами они не могли стать под влиянием первого варварства чувств: ведь это варварство обнаруживало великодушную дикость, от которой можно было защититься или борьбой, или осторожностью, а варварство рефлексии с подлой жестокостью, под покровом лести и объятий посягает на жизнь и имущество своих ближних и друзей.

Поэтому народы от такой рассудочной злости, применяемой в качестве последнего лекарства провидением, настолько тупеют и глупеют, что не чувствуют больше удобств, изысканности, наслаждений и роскоши, но одну лишь «необходимую жизненную полезность».

Эти страницы – одно из самых блестящих изображений падения человеческих нравов в обществе, основанном на купле и продаже. Это духовное царство животных, по выражению Гегеля, описано Вико во всех его морально-психологических особенностях, описано с дерзкой полнотой и откровенностью, с подлинным даром исторического предвидения. Царство рассудочной злости, одичание под сенью культуры, стихия глупости, подавляющая всякие признаки мысли, полное погружение в идиотизм и бесчеловечность.

Учение Вико о круговороте отражает некоторые реальные стороны поступательного движения наций. Многие предсказания "Новой науки" подтвердились в самых широких размерах - позднейшие критики буржуазной цивилизации в XIX веке повторяют слова великого итальянца о новом варварстве. Но, как всякий пророк, Вико рассуждает туманно, с оттенком мистицизма. Реальные картины действительности подернуты у него фантастической дымкой, ослаблены бессознательным впечатлением общественного круговорота малых культур. «Идея круговорота становится односторонней, и древний предрассудок поглощает едва родившуюся научную истину», - считает М. Лифшиц.

Концепция географического детерминизма

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ДЕТЕРМИНИЗМА

3.4.1. Вводное замечание

Уже в XVI в. начинает зарождаться членение истории человечества на стадии дикости, варварства и цивилизации, окончательно оформившееся в XVIII в. Все в большей степени становится ясным, что у разных народов и в разных странах могут существовать разные общественные порядки. И перед мыслителями встает вопрос о причинах этого социально-исторического многообразия.

Одно из решений этого вопроса: объяснение разнообразия общественных порядков, при которых живут люди, различием природных условий их существования. Так возникает географический детерминизм. Этот термин нуждается в пояснении.

Влияние географического фактора на общество и на его развитие бесспорно. Его никто и никогда не отрицал. И само по себе признание этого факта никак не может быть названо географическим детерминизмом. О географическом детерминизме речь может идти только тогда, когда природная среда принимается за главный, основной фактор, определяющий характер социальной жизни. В ранних концепциях географического детерминизма природная среда выступала отнюдь не в качестве движущей силы исторического процесса. Она рассматривалась главным образом в качестве фактора, определяющего характер социальных порядков в том или ином конкретном обществе, а также фактора, влиявшего на его развитие.

3.4.2. Предтечи (Гиппократ, Аристотель, Полибий)

Идея географического детерминизма в зачаточной форме присутствовала в рассуждении знаменитого античного ученого и врача Гиппократа (ок. 460 - ок. 370 до н.э.) «О воздухах, водах и местностях» (русск. перевод: Избранные книги. М., 1936; 1994). Обозревая различные местности и пароды, Гиппократ неоднократно подчеркивал, что от природных условий зависит не только физический облик людей, но и их нравы и тем самым общественные порядки. Общий его вывод состоит в том, что «большей частью формы людей и нравы отражают природу страны».11 Гиппократ. О воздухах, водах и местностях // Избранные книги. М., 1994. С. 304.

Эта идея была подхвачена Аристотелем, который писал в «Политике»: «Племена, обитающие в странах с холодным климатом, притом в Европе, преисполнены мужества, но недостаточно наделены умом и способностями к ремеслам. Поэтому они дольше сохраняют свою свободу, но не способны к государственной жизни и не могут господствовать над своими соседями. Населяющие же Азию в духовном отношении обладают умом и отличаются способностями к ремеслам, но им не хватают мужества; поэтому они живут в подчинении и рабском состоянии».12 Аристотель. Политика. // Соч. в 4-х т. Т. 4. М., 1983. С. 601.

Большое значение придавал влиянию климата уже известный нам историк Полибий (ок. 200 - 120 до н.э.). «...Природные свойства всех народов, - писал он, -неизбежно складываются в зависимости от климата. По этой, а не по какой-либо иной причине народы представляют столь резкие отличия в характере, строении тела и в цвете кожи, а также в большинстве занятий».13 Полибий. Всеобщая история. I. СПБ., 1994. С. 363.

3.4.3. Снова Ж. Боден

Но первая концепция географического детерминизма была создана только в XVI в. Ее творцом был уже известный нам Жан Боден. Он развивал и обосновывал эту идею как в «Методе легкого познания» (1566), так и в «Шести книгах о государстве» (1576). По его мнению, главную роль среди природных факторов играет климат той или иной страны. Он выделяет три основные климатические зоны: южную, умеренную и северную. Одновременно он вводит также деление на Восток и Запад, приравнивая первый к югу, а второй - к северу. Помимо климата оказывают влияние также и такие природные факторы, как характер местности: она может быть горной, болотистой или пустынной, ветренной и безветренной, и, наконец, качество почвы - ее плодородие или бесплодие. Но главным является, конечно, климат.

По мере движения к северу количество тепла постепенно уменьшается. Южане имеют больше тепла от солнца, но меньше внутреннего тепла. Северяне поддерживаются своим внутренним жаром, что делает их более сильными и активными, чем южане. Южане более склонны к размышлению, северяне - к ручным ремеслам и изобретениям, люди среднего района - к устройству различного рода общественных дел.

Жители плодородных земель словно предназначены для роскоши. Люди, населяющие бесплодные месте, - доблестные солдаты и умелые работники. Так, например, бесплодная равнина Аттики заставила афинян изобрести искусство.

3.4.4. Ф. Бэкон, У. Темпл, Б. Фонтенель

Вслед за Ж. Боденом к идее географического детерминизма склонялся великий английский философ Фрэнсис Бэкон (1561 -1626), что видно из его работы «Опыты или наставления нравственные и политические» (окончательный вариант - 1625; русск. перевод: Соч. в 2-х т., Т. 2. М., 1972). Более детально она разрабатывалась уже известным нам Уильямом Темплем в работе «Очерки происхождения и природы власти» (1672).

Во Франции к этой идее обратился Бернар Ле Бовье де Фонтанель (1657 - 1757). В работе «Отступление по поводу древних и новых» (1688; послед. русск. перевод: Фонтенель Б. Рассуждения о религии, природе и разуме. М., 1979) он говорит о влиянии климата на склад ума людей и тем самым на их идеи.

3.4.5. Ж.-Б. Дюбо

Широкое развитие географический детерминизм получил в эпоху Просвещения. Эта идея была разработана Жаном-Батистом Дюбо (1670-1742), перу которого принадлежит несколько исторических работ, в частности знаменитая в свое время книга «Критическая история установления французской монархии в Галлии» (1734). Свои взгляды на роль географической среды он изложил в труде «Критические размышления о поэзии и живописи» (1719; русск. перевод: М., 1976).

В этой книге он рассматривает не историю человечества вообще, а историю искусства. Как указывает он, в истории искусства были периоды расцвета и периоды упадка. Всего он насчитывает четыре великие эпохи в истории искусства: 1) век, начавшийся за десять лет до воцарения Филиппа, отца Александра Великого; 2) век Юлия Цезаря и Августа; 3) век Юлия II и Льва X и 4) век Людовика XIV.

В поисках причин расцвета и упадка искусства Ж.-Б. Дюбо обращается к природным факторам. Как пишет он, есть страны, в которых никогда не родятся ни великие живописцы, ни великие поэты. Таковы страны Крайнего Севера. «Давно уже подмечено, - пишет Ж.-Б, Дюбо, - что некоторые местности славятся своими дарованиями, тогда как сопредельные вовсе не разделяют этой славы».14 Дюбо Ж.-Б. Критические размышления о поэзии и живописи. М., 1976. С. 348.

И главная причина - в климате этих мест, прежде всего в качестве воздуха. «Поскольку, - пишет Ж.-Б. Дюбо, - в продолжении всей человеческой жизни душа пребывает связанной с телом, то характер нашего духа и наших склонностей во многом обуславливается качествами крови, питающей наши органы и поставляющей им в течение детства и юности материал, нужный для их роста. А качества крови в свою очередь во многом зависят от воздуха, которым мы дышим. В еще большей степени зависят они от качества того воздуха, которым мы дышали в детские годы, ибо именно он определил особенности нашей крови. А эти особенности повлияли на строение наших органов, которое в силу обратной взаимосвязи уже в зрелые годы сказывается на качествах нашей крови. Вот почему народы, обитающие в разных климатах, столь разняться между собой по своему духу и наклонностям. Сами же качества воздуха зависят от испарения почвы, которую обволакивает этот воздух. При разных составах почвы разным бывает и омывающий ее воздух».15 Там же. С. 391.

Введение в качестве главного фактора, определяющего дух и склонности народов, качества воздуха, которым дышат люди, позволяет Ж.-Б. Дюбо объяснить, почему жители одних и тех же стран в разные времена отличаются разными правами и разной степенью одаренности. Все дело в том, что воздух не остается одним и тем же, он подвержен многочисленным изменениям. А результатом изменения воздуха является изменение нравов народов.

Подводя итоги своим рассуждениям, Ж.-Б. Дюбо пишет: «Из всего вышеизложенного я заключаю: что причины перемен, происходящих в нравах и одаренности жителей разных стран, следует искать в изменениях, затрагивающих свойства тамошнего воздуха, подобного тому как отличия между характерами разных народов принято объяснять разницей между свойствами воздуха их стран. Подобно тому, как разницу, которая замечается между Итальянцами и Французами, приписывают различию между воздухом Италии и воздухом Франции, так и существенное различие, которое ощущается между нравами и одаренностью Французов в разные эпохи, следует приписать изменению свойств воздуха Франции».16 Там же.

3.4.6. Ш. Монтескье

Самая известная в эпоху Просвещения концепция географического детерминизма изложена в знаменитом труде Шарля Луи де Секонда, барона де ля Бред и де Монтескье (1689 - 1755) «О духе законов» (1748; русск. перевод: Избранные произведения. М., 1955;. О духе законов. М., 1999).

Ш. Монтескье, вслед за Ж. Боденом и Ж.-Б. Дюбо, к числу важнейших сил, определяющих характер общественного строя, относит прежде всего климат. «Есть страны, - писал он, - жаркий климат которых настолько истощает тело и до того обессиливает дух, что люди исполняют там всякую трудную обязанность только из страха наказания. В таких странах рабство менее противно разуму; и так как там господин столь же малодушен по отношению к своему государю, как его раб по отношению к нему самому, то гражданское рабство сопровождается в этих странах политическим рабством».17 Монтескье Ш. О духе законов // Избранные произведения. М., 1955. С. 366.

Другой важный фактор - рельеф местности. «В Азии, - читаем мы у Монтескье, - всегда были обширные империи; в Европе же они никогда не могли удержаться. Дело в том, что в известной нам Азии равнины гораздо обширнее и она разрезана горами и морями на более крупные области; а поскольку она расположена южнее, то ее источники скорее иссякают, горы менее покрыты снегом и не очень многоводные реки составляют более легкие преграды. Поэтому власть в Азии должна быть всегда деспотической, и если бы там не было такого крайнего рабства, то в пей очень скоро произошло бы разделение на более мелкие государства, несовместимое, однако, с естественным разделением страны».18 Там же. С. 391.

И, наконец, большое значение имеет характер почвы. «Бесплодная почва Аттики, - утверждал Ш. Монтескье, - породила там народное правление, а на плодородной почве Лакедемона возникло аристократическое правление, как более близкое к правлению одного - правлению, которого в те времена совсем не желала Греция».19 Там же. С. 392.

Доктрине провиденциализма деятели эпохи Просвещения противопоставили положение о том, что при изучении истории нужно искать естественные и только естественные причины происходивших событий, что в истории, как и в природе, действуют естественные и никакие другие закономерности. Однако общими положениями о объективных законах истории ограничиться было нельзя. Нужно было искать реальные естественные факторы, определявшие жизнь общества. С этим и связано обращение Ш. Монтескье к природным условиям, в которых существовали конкретные человеческие общества. Но если влиянием географической среды еще как-то можно было объяснить особенности социального строя той или иной страны, то для понимания причин развития общества географический детерминизм в том его варианте, в каком он был изложен у Ш. Монтескье, не давал по существу ничего. Мало что давала в этом отношении и концепция Ж.-Б. Дюбо.

И это еще тогда было подмечено целым рядом мыслителей, выступивших с аргументированной критикой географического детерминизма. Ее мы находим в работе К.А. Гельвеция «Об уме» (1758; русск. перевод: Соч. в 2-х т. Т. 1. М., 1973) и труде Дж. Миллар «Происхождении различия рангов» (1771, 1781). «Как много наций может быть найдено, - писал последний, - где ситуация с точки зрения климата совершенно одинакова, а характер и политические институты, однако, полностью противоположны? Сравните, в этом отношении мягкость и умеренность китайцев с грубыми правами и нетерпимыми принципами их соседей в Японии. Что за контраст проявляют народы, жившие рядом, такие как афиняне и лакедемонцы? Может ли быть принято, что различие между климатом Франции и Испании, между Грецией и соседними провинциями Турецкой империи ответственны за различные обычаи и нравы их нынешних обитателей? Как возможно объяснить национальные особенности, которые отличают англичан, ирландцев и шотландцев, различной природной температурой, при которой они живут? Различные правы народа в той же самой стране, но в различные периоды не менее знаменательны, и дают свидетельства, еще более убедительные, что национальный характер мало зависит от непосредственного воздействия климата. Нынешние обитатели Спарты живут под влиянием тех же самых физических условий, что и во время Леонида. Современныеитальянцыживутвстранедревнихримлян».20 Millar J. The Origin of the Distinction of Ranks. London, 1781. P. 13-14.

3.5. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО ДЕТЕРМИНИЗМА: К. ГЕЛЬВЕЦИЙ, А. БАРНАВ

А между тем к середине XVIII в. проблема развития общества стала особо актуальной. Ведь к этому времени окончательно оформилась и идея последовательной смены в истории человечества трех типов социально-исторических организмов: дикарского, варварского и цивилизованного, и концепция четырех стадий развития человеческого общества в целом: охотничье-собирательской, пастушеской, земледельческой и торгово-промышленной. А во второй половине века наполнилась конкретным содержанием схема смены трех (а у некоторых авторов и четырех) стадий эволюции цивилизованного общества. Общепризнанным стало, что античное общество было рабовладельческим, средневековое - феодальным, а общество нового времени - торгово-промышленным.

Окончательно утвердилась идея не просто развития человеческого общества в целом, а поступательного его развития, т.е. прогресса. И поэтому на первый план выдвинулся вопрос о том, в результате действия какой силы (или каких сил) происходил переход от одной всеобщей стадии развития общества к другой. Географический детерминизм ответа на этот вопрос не давал. Нужно было искать другие естественные факторы.

И в качестве такого фактора была названа динамика народонаселения общества. Возник демографический детерминизм. О демографическом детерминизме можно говорить только в том случае, когда не просто признается влияние демографического фактора на развитие общества, а когда он рассматривается в качестве главной силы, определяющей либо характер общественного строя, либо подъем общества с одной стадии развития на другую, либо то и другое вместе.

Влияние демографического фактора на развитие общества было подмечено давно. Дж. Вико в своих «Основаниях новой науки об общей природе наций» (1725) высказал идею, что в результате роста населения людям стало не хватать «доброхотных плодов природы» и они тогда «стали обрабатывать землю и засевать ее хлебом».21 Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций. М.-Киев, 1994. С. 216.Морелли в своем «Кодексе природы» (1755) считал переход от естественного состояния с общей собственностью и патриархальным правлением к цивилизованному состоянию с частной собственность и всеми порождаемыми ею пороками результатом прежде всего роста населения.

В дальнейшем эти идеи были разработаны французским материалистом К. А. Гельвецием в труде «О человеке» (1769, 1773; русск. перевод: Соч. в 2-х т. Т. 2. М., 1974). Им была создана первая, хотя и довольно абстрактная концепция демографического детерминизма.

Однако идея демографического детерминизма с самого начала имела и противников. Не отрицая влияния динамики населения на развитие общества, они в то же время указывали на то, что сама эта динамика во многом определяется характером общества. Об этом писали англичанин Роберт Уоллес (1697-1771) в книге «Исследование о численности человечества» (1753) и американский просветитель Бенджамен Франклин (1706-1790) в работах «Наблюдения, касающиеся увеличения человечества и населенности стран» (1751) и «Заметки по некоторым из предшествующих наблюдений, подробно показывающие влияние нравов на население» (русск. перевод: Избранные произведения. М., 1956) и известный естествоиспытатель Жорж Луи Леклерк, граф де Бюффон (1707 - 1778) в пятом томе своей «Естественной истории» (1749 - 1804). В книге Франсуа Жана маркиза де Шателлю (1734-1788) «Об общественном счастье или размышления о положении людей в различные эпохи истории» (1772), указывалось на зависимость численности населения от степени обеспеченности общества средствами существования. Автор отмечал, что во взаимоотношении земледелия и численности населения ведущая роль принадлежит первому.

Но несмотря на возражения противников идеи демографического детерминизма набирали силу. Они, например, довольно отчетливо проявились в работе англичанина Джозефа Таунсенда «Исследование законов о бедных доброжелателем человечества» (1786), которая будет подробно рассмотрена ниже (3.10.2).

Демографический детерминизм присутствует в работе Антуана Барнава (1761 - 1793) «Введение во Французскую революцию» (русск. перевод первых 9 глав: Хрестоматии по французскому материализму XVIII века. Выпуск 2-ой. Пг., 1923). По мнению А. Барнава, который был сторонником четырехчленной периодизации истории человечества, именно рост населения привел к переходу от охоты к пастушеству, от него к земледелию, а затем и к возникновению мануфактуры. Однако эту точку он не выдерживал до конца последовательно. Если в одних местах его работы как решающий выступал демографический фактор, то в других - географический. По-видимому, он одним из первых, если не первый провел деление страны на континентальные и прибрежные (морские), которое потом легло в основу современных концепций геополитики. Наряду с демографическим и географическим детерминизмом в построениях А. Барнава присутствует и то, что принято именовать экономическим детерминизмом.

Но демографический детерминизм в варианте, представленном именами К. Гельвеция и А. Барнава, если в какой-то степени и объяснял переход от одной формы хозяйства к другой, то для понимания характера общественного строя давал очень мало. И совсем ничего он не давал для понимания существовавших в обществе социальных идей, общественного мнения. Это и побуждало А. Барнава заниматься поисками иных решений проблемы движущих сил общества.

Вико Джамбаттиста Ви́ко Джамбаттиста

(Vico) (1668-1744), итальянский философ, один из основоположников историзма. Исторический процесс, по Вико, имеет объективный и провиденциальный (см. Провиденциализм) характер; все нации развиваются по циклам, состоящим из 3 эпох: божественной (безгосударственное состояние, подчинение жрецам), героической (аристократическое государство) и человеческой (демократическая республика или представительная монархия). Основное сочинение - «Основания новой науки об общей природе наций» (1725).

ВИКО Джамбаттиста

ВИ́КО (Vico) Джамбаттиста (1668-1744), итальянский философ, один из основоположников историзма (см. ИСТОРИЗМ) . Исторический процесс, по Вико, имеет объективный и провиденциальный (см. Провиденциализм (см. ПРОВИДЕНЦИАЛИЗМ) ) характер; все нации развиваются по циклам, состоящим из 3-х эпох: божественной (безгосударственное состояние, подчинение жрецам), героической (аристократическое государство) и человеческой (демократическая республика или представительная монархия). Основное сочинение «Основания новой науки об общей природе наций» (1725).
* * *
ВИ́КО (Vico) Джамбаттиста (23 июня 1668, Неаполь - 21 января 1744, Неаполь), итальянский ученый и философ.
Биография, труды
Родился в многодетной семье бедного книготорговца. Учился в иезуитской школе, но, неудовлетворенный уровнем обучения, оставил ее. Усиленно занимаясь самообразованием, приобрел обширные и разносторонние знания. Изучал древние языки, историю, право, философию, литературу и т. д. Латинский и итальянский языки, Цицерон (см. ЦИЦЕРОН) , Вергилий (см. ВЕРГИЛИЙ (поэт)) , Гораций (см. ГОРАЦИЙ) , Данте (см. ДАНТЕ Алигьери) , Петрарка (см. ПЕТРАРКА Франческо) , Боккаччо (см. БОККАЧЧО Джованни) стали на всю жизнь его излюбленной стихией. Был адвокатом, домашним учителем. Испытывая материальную стесненность, писал на заказ стихи, речи, статьи и т. д.
В 1698, приобретя благодаря своим произведениям и филологической учености известность, был избран профессором риторики Неапольского университета. Создал ряд научных сочинений: «О современном научном методе» (1709), «О древнем итальянском мировоззрении, выводимом из основ латинского языка» (1710), «Четыре книги о деяниях Антонио Караффы» (1716), «О едином основании и единой цели всеобщего права» (1720), «О постоянстве законов» (1721) и др. Новаторские идеи в области юриспруденции помешали Вико занять кафедру права в университете.
В 1725 был издан главный труд Вико «Основания Новой науки об общей природе наций». Книга сразу же была раскуплена и вызвала оживленную полемику. Она вызвала острый интерес читающей публики, и сделала его имя известным ученому миру Европы, но и, вместе с тем, была встречена непониманием со стороны коллег на его родине. Впоследствии Вико развивал идеи своего сочинения, подготовил еще два его существенно переработанных издания, вел полемику со своими критиками. Написал интеллектуальную автобиографию «Жизнь Джамбаттисты Вико, написанная им самим» (1728).
В 1735 был назначен официальным историографом Неаполитанского королевства, что избавило его от докучливых материальных хлопот. В последние годы жизни Вико преподавал риторику и латинскую литературу у себя дома.
Основные идеи
Своими наставниками признавал Платона (см. ПЛАТОН (философ)) , Тацита (см. ТАЦИТ) , Гуго Гроция (см. ГРОЦИЙ) и Фрэнсиса Бэкона (см. БЭКОН Фрэнсис (философ)) . Испытал также влияние М. Фичино (см. ФИЧИНО Марсилио) , Пико делла Мирандолы (см. ПИКО ДЕЛЛА МИРАНДОЛА Джованни) , Джордано Бруно (см. БРУНО Джордано) , Галилео Галилея (см. ГАЛИЛЕЙ Галилео) , Никколо Макиавелли (см. МАКИАВЕЛЛИ Никколо) .
Стремясь расширить возможности родного языка, Вико написал «Новую науку» не на латыни, как свои прежние произведения, а на итальянском, точнее, на замысловатом неаполитанском диалекте (единый национальный язык еще не сложился), что наряду с темной и запутанной манерой изложения затрудняет понимание идей этого произведения. В построении книги был использован аксиоматико-дедуктивный метод, что сближает ее с геометрическим трактатом.
Вико критиковал субъективизм, пристрастность, присущие отдельным людям и народам, а также методы экстраполяции, господствавшие в гуманитарном знании. Субъективизм и чрезмерный рационализм он полагал недостатками философии Декарта, которая была частым объектом его выпадов.
Свою историософию определял как «светское рационализированное богословие». Законы общества установлены «провидением» или «божеством», но фактически исторический процесс разворачивается в силу естественных, внутренних причин и имеет объективный характер. В деятельности людей реализуется естественный детерминизм, исторические законы, которые регулируют и направляют стихийную борьбу людей за осуществление их интересов. Новаторство Вико заключалось и в том, что существенная роль в его концепции была отведена принципу единства человечества, что предполагало подчинение всех народов и государств универсальным законам общественного развития.
Центральной частью философии истории Вико является теория общественного круговорота, согласно которой все народы развиваются по циклам, состоящим из трех эпох, аналогичных периодам детства, юности и зрелости в жизни человека. Это «век богов», «век героев» и «век людей». Развитие идет по восходящей линии, каждая стадия своим развитием отрицает себя, смена эпох осуществляется путем общественных переворотов, обусловленных социальными конфликтами, на складывание которых оказывают влияние и имущественные отношения. Цикл завершается кризисом и распадом общества, при котором все стороны социального организма переживают деградацию; далее следует начало нового цикла. Вико стремится брать общественный процесс в целостности взаимодействующих сторон: каждый «век» имеет свое право, нравы, язык, религию, социальные и экономические институты. Основой обобщений для «Новой науки» была преимущественно история Древнего Рима.
«Век богов» характеризуется первобытной дикостью, «безудержной звериной свободой», отсутствием государства. Власть считается принадлежащей богам, которые правят посредством жрецов. Господствуют страх и благочестие. Происходит борьба «отцов семей» с «домочадцами и слугами», для обуздания которых первые учреждают государство и наделяют вторых участками земли, что и полагает начало «веку героев».
В «век героев» «отцы семей» трансформируются в знать, в «феодалов», «домочадцы и слуги» - в «простой народ». Таковыми были, в частности, римские патриции (см. ПАТРИЦИИ) и плебеи (см. ПЛЕБЕИ) . Государство имеет аристократический характер. Знать, «феодалы» удерживают власть силой и обманом, господствует право силы. Люди чувствуют себя детьми богов, полубогами, они честолюбивы и воинственны. Этот период движим борьбой «феодалов» и «простого народа». Материал для иллюстрации «века героев» видел в поэмах Гомера.
«Век людей» - высшая стадия цикла - учреждается вследствие победы «простого народа» над «феодалами». Государство имеет форму демократической республики или ограниченной монархии, устанавливается гражданское, политическое равенство. Общественный строй приобретает гуманный характер, будучи основанным на разуме, совести и долге; фунционирует рациональное право. Возникают ремесла, науки, философия и искусство, отсутствовавшие в первые два периода. В это период преодолеваются межнациональные и межгосударственные границы, происходит тесное взаимодействие народов, человечество становится единым; важную роль в этом играет торговля. Но развитие демократических свобод и равенства приводит к анархии, разрушению общества и переходу к новому «веку богов».
Вместе с тем, Вико допускал существование исключений, не охватываемых его концепцией (Карфаген (см. КАРФАГЕН) и т. д.).
Важными достижениеми Вико были распространение историзма (см. ИСТОРИЗМ) и привнесение диалектики в рассмотрение многих сфер общественной жизни, которые исследовались как взаимодействующие друг с другом, в чем он превосходил своих современников - французских просветителей.
Помимо проблем философии истории, в главном произведении Вико обстоятельно излагаются вопросы истории, философии права, филологии (сравнительное языкознание) и т. д. Важными средствами для познания истории считал язык, мифологию, законодательство, погребальные и свадебные обряды и т. д. Преклоняясь перед «Одиссеей» и «Илиадой» как важнейшим историческим источником, доказывал, что Гомер (см. ГОМЕР) является мифической фигурой. Был истовым энтузиастом развития наук (выступал за установление единства наук) и распространение просвещения.

Энциклопедический словарь . 2009 .

Смотреть что такое "Вико Джамбаттиста" в других словарях:

    Джамбаттиста Вико Джамбаттиста Вико (итал. Giambattista Vico, 23 июня 1668, Неаполь 21 января 1744, там же) крупнейший итальянский философ эпохи Просвещения, творец современной философии истории, кроме того заложивший основы культурной… … Википедия

    - (Vico) (1668 1744) итальянский философ, один из основоположников историзма. Исторический процесс, по Вико, имеет объективный и провиденциальный (см. Провиденциализм) характер; все нации развиваются по циклам, состоящим из 3 х эпох: божественной… … Политология. Словарь.

    - (1668 1744) крупнейший ит. философ, один из первых, кто в Новое время в Европе поставил вопрос о философии истории. В. жил в Италии, давно переставшей быть интеллектуальным центром Европы, во многом поэтому при жизни он был мало замечен и плохо… … Философская энциклопедия

    Джамбаттиста Вико Giambattista Vico Дата рождения … Википедия

    Вико (Vico) Джамбаттиста (23.6.1668, Неаполь, ‒ 21.1.1744, там же), итальянский философ. С 1698 профессор риторики в университете в Неаполе, с 1734 придворный историограф. В полемике с Р. Декартом В., противопоставляя общий разум индивидуальному … Большая советская энциклопедия

    Вико, Джамбаттиста - ВИКО (Vico) Джамбаттиста (1668 1744), итальянский философ. Исторический процесс, по Вико, имеет объективный и провиденциальный (смотри Провиденциализм) характер; все нации развиваются по циклам, состоящим из 3 эпох: божественной… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

    Вико Джамбаттиста - Жизнь и сочинения Джамбаттиста Вико родился в Неаполе 23 июня 1668 г. в семье скромного библиотекаря. Закончив школу, он стал осваивать философию вместе с номиналистом Антонио дель Бальцо. Неудовлетворенный формализмом преподавания, он… … Западная философия от истоков до наших дней

университет им. К. Д. Ушинского


-реферат-

Циклические концепции общественного развития

(Дж. Вико, О. Шпенглер, А. Тойнби)


Ярославль, 2002 г.

План реферата


  1. Введение.

  2. Глава 1. Джамбаттиста Вико.

  3. Глава 2. Освальд Шпенглер.

  4. Глава 3. Арнольд Тойнби.

  5. Заключение.

  6. Литература.

Введение
Одним из центральных в философии истории и социальной философии является вопрос о наличии объективных закономерностей в общественном развитии. В споре субъективизма и объективизма вырастает теория о том, что человеческое общество проходит в своем развитии определенные стадии, о том, что эта стадиальность и есть главная объективная закономерность истории человеческого общежития. Во многом теория циклов смыкается с цивилизационным подходом к изучению истории человеческого общества, однако цивилизационный подход представляется более узким направлением в рамках циклической теории. В рамках данного реферата развитие циклической концепции общественного развития будет рассмотрено на примере взглядов Дж. Вико, О. Шпенглера и А. Тойнби.

Внутри самого объективизма циклической теории противостоит представление о линейном развитии человеческой истории. В этом смысле можно в истории циклической концепции усмотреть определенный круговорот: представления античного мира о том, что история повторяется на новом витке, сменило христианское ожидание конца света как конечной точки человеческого пути, в эпоху Просвещения возникли основы цивилизационной теории, которой позднее стал противостоять марксизм, очередная попытка прогнозирования финала.

В современной отечественной науке проблема цивилизаций и исторического круговорота в годы после распада СССР дискутируется весьма оживленно. Данная методология многим представляется одной из удачных возможностей преодолеть кризис общественных наук и отодвинуть «конец истории», предсказанный Фукуямой. В связи с этим осмысление наследия прошлого, из которого прорастают современные идеи и черпают вдохновение новые апологеты теории цивилизаций, представляется, несомненно, актуальным.

Глава 1. Джамбаттиста Вико
Джамбаттиста Вико своим трудом «Основания новой науки об общей природе наций», по мнению Н. С. Мудрагей, явился родоначальником самой философии истории . Концепция трехэтапного круговорота развития человеческого общества является его визитной карточкой, однако под нее итальянский мыслитель разработал также и солидную теоретическую базу гносеологического характера. Идеи Вико в современную ему эпоху не были поняты, поскольку в то время философов больше занимали проблемы законов природы и пределов человеческого разума, а социальные закономерности пока что не привлекали должного интереса. Идеи Вико были заново открыты в XIX веке, в эпоху постклассической философии и формирования цивилизационного подхода в его современном виде.

Вико обратил внимание на тот факт, что, изучая внешний мир природы, ученые оставляют в стороне собственный мир, мир людей, которому он дал наименование «Мир Гражданственности». Исходя из той точки зрения, что лишь творец может полностью познать созданное им, а природный мир создан Богом, он сделал вывод, что человек должен сосредоточиться на познания сотворенного собой, социальной сферы, общественных отношений и их возможных закономерностей.

В своей «Новой науке», под которой автор понимал «новое критическое искусство - находить истину об основателях наций в глубине народных преданий» , Вико поставил цель понять ход истории человечества, смысл существования человека на земле. Познавая прошлое, выявляя его закономерности, считал философ, мы можем понять, что ждет нас в будущем. Привлекая для анализа в первую очередь историю Европы периода античности и Средневековья, Вико сделал вывод, что каждое человеческое общество проходит в своем развитии три этапа – Век Богов, Век Героев и Век Людей. Заканчивая свой цикл, общество переходит на новый виток спирали. В конечном итоге не существует какого-то последнего рубежа. Человечество живет и развивается лишь для того, чтобы поддерживать свое существование.

Переходя на новую ступень, нация совершает качественный скачок, изменяясь в культуре, стереотипах поведения и т.п. Например, в Век Богов нравы благочестивы, на первом месте стоит религия, в Век Героев люди пылки, воинственны, страстны. Век Людей пробуждает рациональные чувства, гражданский долг. Движущая сила такого процесса – естественное духовное и физическое развитие человека. Однако же закономерности общественной жизни не есть, как она сама, продукт человеческого творчества, но установлены Провидением.

Свое исследование Вико строит на анализе человеческих мыслей, идей, выраженных в том числе и в языках, преданиях, мифах и отражающих человеческие дела. Его «новая наука» и должна была стать историей человеческих идей. Однако идеи для него не являются предметом исследования. Изучение идей – это способ познания Мира Гражданственности.

Постигать историю человечества должны две науки, называемые Вико философией и филологией. «Философия рассматривает Разум, из чего проистекает Знание Истины; Филология наблюдает Самостоятельность Человеческой воли, из чего проистекает Сознание Достоверного». Такое разделение основано на двух формах познания, выделяемых Вико: знание, даваемое интеллектом, и сознание, порождаемое волевым усилием человека. В самом широком философском смысле здесь затрагивается вопрос о соотношении общего и целого, постоянно всплывающий в рассуждениях Вико. Знание и использующая данный способ философия изучают общее , сознание и филология – частное. Вико не отдает предпочтения ни одной из форм познания, так как это привело бы к крайности, не существующей в исторической действительности. История человечества являет собой разнообразнейшие проявления человеческой деятельности и одновременно отражает общий порядок, установленный Провидением.

Соответственно, так же для Вико нераздельны история и человек. В этом смысле, считая, что без истории нет человека и нет истории без человека, Вико предвосхищает современные взгляды на проблему пространства и материи, по которым взаимозависимо существование предметов и пространства, вмещающее их. В данном случае идет речь о пространстве социальном. Стараясь отразить историю во всей полноте и взаимозависимости ее элементов, Вико отрицает внешние цели, орудием достижения которых могли бы являться человеческие деяния.

Естественное развитие человека, признаваемое философом движущей силой исторического процесса, позволяет уйти от одностороннего определения человеческого общества, когда акцентируется лишь одна его сторона и теряется целостный взгляд. Для Вико история не должна быть рассмотрением человека и общества лишь с экономической, политической, религиозной или любой другой стороны, изучаться должны все формы человеческой активности.

Вопрос о соотношении общего и частного всплывает и в вопросе о механизмах развития общества. Утверждая принцип свободной воли в деятельности людей, философ, тем не менее, называет Провидение основателем порядка данного развития. Здесь снова отражена проблема соотношения индивидуальности, конкретных действий отдельных личностей, руководствующихся собственными целями и задачами, и общего хода истории, в котором закономерности, несомненно, видны.

Вико вводит понятие Провидения, направляющего и руководящего людьми в их делах, для объяснения общих черт, проявляющихся в развитии различных народов, общего результата, создающегося совершенно разными людьми, деятельность которых так и не приводит историю к хаосу, что впоследствии, в принципе, было повторено и у Тойнби в объяснении наиболее общих и фундаментальных основ нашего мира, которые не могут быть в полной мере познаны человеком, живущем в этом порядке, и потому отнесены на счет божественной силы.

У Вико, однако, «божественная» проблема решена достаточно «человечно»: Провидение управляет людьми, используя для этого здравый смысл наций. Говоря современным языком, Вико обращается к вопросу о коллективном сознании, групповой идентичности и воображаемых общностях, весьма активно дискутируемому в сегодняшней науке. Выявление общего, группового, социального в индивидуальном сознании человека как раз и является одной из главнейших задач современных гуманитарных наук. Кроме того, говорит Вико, Провидение использует божественный и человеческий авторитет, когда люди совершают поступки, не осознавая, а веря на слово, и тайную мудрость философов, открывающих обычным членам общества скрытую истину, законы истории. Таким образом, механизмы действия Провидения, сверхъестественной силы, сами по себе не сверхъестественны.

Признавая внешний источник хода истории, Вико тем самым оправдывает существующую действительность. В любом случае она должна быть естественным итогом развития , раз не слепой случай и не слепой рок устанавливают его порядок, но осознанная сила. Соответственно, осмыслив результат ее деятельности в прошлом, человечество способно увидеть свое будущее: «…именно там должна была раньше, так должна и теперь и так должна будет впредь протекать история наций, как она рассматривается настоящей Наукой, раз данный порядок был установлен Божественным провидением…» [Цит. по: 8. С. 107]. На основании данного утверждения Вико можно смело причислить к объективным идеалистам, коими впоследствии было большинство «цивилизационщиков».

Рассматривая подробнее концепцию вечной идеальной истории Вико, следует отметить, что она выгодно отличается от спекулятивных построений классической философии тем, что автор старался ее построить по принципу научной работы (хотя философия стоит особняком в ряду форм познания действительности). В гносеологии Вико опирался на математический идеал познания, выше всего превознося геометрию как науку , которая изучает фактически то, что сама создает, т.е. произвольно выбранные точки, линии, плоскости. Философ предъявляет чрезмерно высокие требования к понятию истины, считая ее задачей познание «вечного и неизменного порядка вещей», в социальном плане – т.н. «идеальной истории», что и приводит его к созданию объективистской модели общественного развития.

Сочетание теоретического мышления и эмпирики, необходимость исследования взаимосвязи общих законов и множества конкретных фактов истории постоянно подчеркивается Вико: «… на полдороге остановились как философы, которые не подкрепляли своих соображений авторитетом филологов, так и филологи, которые не постарались оправдать своего авторитета разумом философов: если бы они это сделали, то были бы полезнее для Государства и предупредили бы нас в открытии нашей Науки» [Цит. по: 6. С. 56].

В данном высказывании область достоверного соотносится с человеческой деятельностью. Достоверное знание, над критериями которого много размышлял Вико, закладывая основы своей работы, направляется целью и руководствуется определенным способом действий. В результате данные «филологии» (т.е. нарративной исторической науки и источниковедения) переходят на уровень истины, получают возможность быть теоретически проанализированными и обобщенными, а философские истины приобретают практическое подтверждение. В единстве филологии и философии и появляется на свет «новая наука», которой Вико «разъясняет Вечную Идеальную Историю, протекающую соответственно Идее Провидения; и во всем произведении доказывается, что этим Провидением было установлено Естественное Право Народов; соответственно такой Вечной Истории протекают во времени все отдельные Истории Наций в их возникновении, движении вперед, состоянии, упадке и конце» [Цит. по: 6. С. 188].

«Новая наука» построена по образцу геометрии, однако, по словам Вико, она намного превосходит свой образец в достоверности: «…в наших построениях настолько больше реальности, насколько более реальны законы человеческой деятельности, чем точки, линии, поверхности и фигуры» [Цит. по: 6. C. 58]. Понятно, что в современном обществознании, находящемся под сильным влиянием постмодернизма, подобная уверенность в реалистичности законов человеческого бытия и возможности их постижения, вызовет скепсис, однако, помня принципы историзма, основоположником которого был сам Вико, следует понимать, что в XVIII в. такие взгляды, безусловно, опережали свое время. В любом случае, не предполагая открывать каких-то действительных фактов индивидуальной и общественной жизни, вряд ли процесс познания будет плодотворен.

Хотя Вико и является приверженцем рационалистического критерия истины, противопоставляя его внешним чувствам, это не мешает ему отстаивать возможность исторического познания, отрицаемую рационалистами. Более того, Вико в каком-то смысле реабилитирует мифологическое мышление, указывая на то, что оно тем или иным образом отражает реальную ситуацию, и потому мифы могут выступать источником наших знаний о прошлом. В этом сочетании рационализма и интуиции, закладывающей основы будущего историзма проявляется творческая индивидуальность Вико. Отбрасывать народные предания нельзя, поскольку они истинны по сущности, но неадекватны по форме. Древние люди чувствовали истину, хотя и не могли сформулировать ее соответствующим языком. Представив себе ясно природу первобытного сознания, можно получить адекватное знание о дописьменном прошлом. Кроме того, Вико осознал, что даже искаженная информация, запечатленная в мифах, есть часть жизни людей изучаемой эпохи, от чего, в принципе, можно проложить дорожку к теории дискурса, разрабатываемой в современной науке: «Мы должны… придерживаться пути, совершенно противоположного тому, каким шли жрецы и философы… и вместо мистических значений восстановить в Мифах их прирожденные исторические значения» [Цит. по: 6. С. 86].

Мифы, по мнению Вико, дают нам основания для периодизации человеческой истории. Каждое общество проходит Век Богов и Век Героев, соответственно тому, о чем главным образом повествуют создаваемые им мифы. Само создание мифов уже есть показатель определенного развития общества, перехода человека от животного состояния к некоторой цивилизованности, мыслительной деятельности, самоконтролю, осуществляемому на основе записанных в мифах нормативов поведения.

В первые две эпохи человек еще не самостоятелен в полном смысле , историческую сцену, т.е. общественное сознание, занимают боги и их наследники герои. Человек присутствует в фантастических историях незримо, анонимно. Человеческие идеи того времени созданы сообразно существовавшим тогда интеллектуальным возможностям и специфическому способу осознания действительности, о котором много говорит Вико, называя его «поэтическим». Человек еще не может осознать себя и потому собственное социальное бытие проецирует на «божественную» сферу. Отсюда перед философом встает задача уловить в сверхчеловеческом человеческое.

Несмотря на внешнюю католическую ортодоксальность Вико, взгляд его на религию довольно прагматичен. Религия, считает он, возникает в эпоху Богов как необходимое условие социальной жизни. Люди придумывают небесным силам различные имена, хотя речь идет об одном и том же – о средстве обуздания первоначальной животной агрессивности. Не сомневаясь в существовании Божественной силы, Вико для ее проявлений в обыденной жизни дает весьма приземленное, с точки зрения классического христианства, толкование. Поклонение божеству он связывает не с развитием высших человеческих духовных сил, но с властью чувств и воображения над интеллектом, во многом приравнивая свою собственную веру к остальным религиозным культам.

Не утруждая себя тщательными выкладками и основываясь на данных лишь одного общества, Вико определяет протяженность Века Богов в девятьсот лет, а Века Героев – двести. Конец «героической» эпохи знаменуется концом древних аристократий и переходом к «народной свободе», республике. Завершается же эволюция политического устройства, равно как и сама жизнь общества, монархией, наиболее совершенной формой, за упадком которой общественная жизнь разрушается, и вновь воцаряются дикие нравы, с тем, чтобы на новом витке пройти еще раз вечный цикл истории.

Общефилософский постулат единства мировой истории становится для Вико принципом исторического исследования, придающим ему строгость, упорядоченность и целенаправленность. Вико последовательно придерживается принципа цельности методологии. Конечно, в современных ему условиях развития научной мысли и состояния источниковой базы это неизбежно приводит к натяжкам и допущениям, но следует помнить, что главным для философа была все-таки не реконструкция исторической картины, а обнаружение закономерной повторяемости исторического процесса.

Глава 2. Освальд Шпенглер
В отличие от стремления Дж. Вико к математической точности в гуманитарном знании, заслужившего в СССР положительных отзывов и попыток отыскать в его философии признаки диалектического материализма , О. Шпенглер, со своей апелляцией к иррациональному, подвергался суровой критике. Его сочинение «Закат Европы», вышедшее на волне шока западноевропейцев от ужасов Первой мировой войны, стало одним из самых значительных и противоречивых трудов в области философии истории, социальной философии, социологии и философии культуры.

Соответственно духу сочинения, дискуссии, которые разворачивались вокруг него, так же носили полемический характер и выражали парадоксальные оценки. Неоднократно пытались выяснить, является ли резонанс труда конъюнктурным делом или же автор, провозгласивший скорый конец европейской цивилизации, предлагает новые методы исторического познания. Сам Шпенглер считал себя уникальным создателем истинно научной схемы исторического процесса. Данная уникальность сомнительна. Вопрос о том, существует ли логика истории, и попытки отобразить эту логику через культурно-исторические общности, предпринимались и ранее. Однако, например, рассмотренный выше Вико не располагал, естественно, столь богатым доказательным арсеналом исторических фактов, который был накоплен мировой наукой к началу ХХ века. Итальянский философ скорее указал ориентиры, к которым стоит двигаться, постигая законы истории. Вопрос о границах цивилизаций и критериях их выделения находились у него в самом зачаточном состоянии.

Немецкий мыслитель, опираясь на довольно богатый фактологический материал археологии, этнографии, лингвистики и других гуманитарных наук, выступил резко против широко распространенных в европейской науке XIX века положений: европоцентризма, панлогизма, представления о линейном ходе истории. Такой схеме Шпенглер противопоставил учение о множестве культур, соотношение между которыми не должны рассматриваться по принципу «более или менее прогрессивный». Каждая культура представляет собой естественный и живой организм, проходящий определенный цикл развития, завершающийся логичным финалом.

Культур, равнозначных друг другу по достигнутому уровню зрелости, Шпенглер насчитал восемь: египетская, индийская, вавилонская, арабо-византийская, китайская, греко-римская, западноевропейская, майя . Их существование , считал он, доказывает, что единого мирового процесса не существует. Культуры представляют собой замкнутые образования, контактирующие, но не влияющие на основу друг друга. Подобная дробность восприятия исторического процесса обусловила особое внимание философа к индивидуальности культурных общностей, их суверенности и исключительности, используя при этом метод морфологического анализа .

Метод исторического познания Шпенглера получил большой резонанс в культурологии. В движении истории, ее логике, Шпенглер видел изменение и развитие предельно обобщенных культурных типов. По Шпенглеру, культура (в значении свойства, а не общности) – то, что создает и объединяет эпоху, придает ей единство, и, в первую очередь, он и сосредотачивается на анализе стилистики этого единства, объективированной в формах экономической, политической, духовной, религиозной жизни. Идея «прасимвола» во взглядах немецкого философа должна выступать ключом к пониманию морфологии какой-либо культуры. Прасимволом любой культуры Шпенглер в главе «О смысле числе» называет число.

Исторический материал Шпенглером был, в отличие от Вико, во многом подогнан под субъективно сформированную концепцию, что видно уже хотя бы из перечня выделенных им культур. Перечень показывает, что философ не увидел возможности существования на одной территории и в рамках одного языка различных по сути культурных типов. Однако заслуга Шпенглера хотя бы в преодолении однонаправленного европоцентричного взгляда на исторический процесс безусловна. Возвещение заката Европы во многом умерило европейский «цивилизованный» снобизм.

Чтобы выяснить условия, в которых Европа переживает свой упадок и грядущий конец, Шпенглер считает необходимым исследовать суть самой культуры как объективно существующего объекта, в каких отношениях она находится к наблюдаемой истории, в каких формах проявляется. Такими объектами наблюдения и толкования для Шпенглера выступают символы культуры: языки, идеи, деяния, произведения искусства и т.п.

По поводу европейской культуры Шпенглер утверждает, что она прошла все стадии своего развития и закономерно, как и всякий живой организм, приблизилась к гибели. К ХХ веку она вступила в фазу цивилизации, т.е. стабильного существования, которое не может предложить ничего оригинального, эвристического, художественно и метафизически продуктивного. Первая мировая война является, по мнению Шпенглера, ярким показателем такого упадка .

В развитии культуры Шпенглер выделяет несколько стадий: мифосимволическую раннюю культуру, метафизико-религиозную высокую культуру и позднюю окостеневшую культуру, переходящую в цивилизацию. Термин «цивилизация» теряет у Шпенглера прежнее высокое звучание, прокладывая путь к постмодернистской условности языковых обозначений. Весь цикл длится, по мнению Шпенглера, около тысячи лет. Цивилизация означает истощение деятельных сил, как любая творческая объективация субъекта в пространстве, и есть начало гибели культуры.

Культура, в отличие от цивилизации, религиозна в своей сути. Цивилизация же есть воля к рациональной деятельности, устроению пространства вокруг себя. Подобная рациональность ведет к устранению национализма и национальных различий, препятствующего продуктивному воспроизводству массового продукта как в материальной, так и духовной сфере, что мы действительно наблюдаем после Второй мировой войны в лице мировой глобализации.

Философия и искусство существуют в культуре, на стадии цивилизации требуется лишь инженерное искусство. Культура органична, а цивилизация механистична. Культура квалитативна, аристократична, проникнута общественным неравенством. Цивилизация квантитативна, стремится к равенству и демократии. Опять же прогноз Шпенглера для Западной Европы сбывается, хотя прямолинейная дихотомность логики несколько настораживает в плане своего соответствия фактическому многообразию исторического процесса.

Все исторические культуры проходят названные стадии. Для доказательства этого Шпенглер использует метод гомологии. Цивилизация обладает одними признаками в каждом случае. Она есть показатель вырождения культурного мира и его идей, возвращения культуры в этнический хаос.

В своей методологии Шпенглер проводит аналогии культуры не только с телом, но и с душой человека. Он делит культуру на возможную, соответствующую идеям человека и действительную, соответствующую его поступкам. В таком случае история предстает в качестве объективации возможной культуры через деяния и институты общества. Практические инструменты культуры, число и слово, есть получившее образ мировоззрение человека.

Как говорит Шпенглер, протяженность внешнего выражается математическим абсолютным числом, а направленность во времени выражается числом хронологическим, относительным . Природа, объективированное, исчислима, а история как процесс, как разворачивание культуры в пространстве и времени не может быть описана при помощи математических методов, что полностью отрицает методологические воззрения Вико. Шпенглер приводит многочисленные примеры того , как смысл чисел используется в разных культурах для выражения видения мира, образно говоря – души данной культуры. Культура и история, исходя из этого, складываются лишь тогда, когда ее субъекты осознают значения счисления, называния, формирования образов внешнего мира, т.е. эти субъекты, индивиды или группы, являются для Шпенглера главной предпосылкой объективной морфологии истории.

Усиленный акцент Шпенглера на иррациональное, инстинктивное, неизбежную гибель европейской культуры и прорыв в новое духовное пространство в силу сложившихся вскоре после выхода работы в свет обстоятельств в некоторой мере способствовали философскому оформлению национал-социализма . Лишение демократии в качестве символа упадка ее прогрессивного ореола влияло на последующее утверждение на родине философа тоталитарного режима. Но сам философ считал диктатуру, деспотию лишь признаком упадка, относя к явлениям одного порядка и социализм, и империализм.

Однако грядущая гибель европейской культуры – не повод для скорби. Это естественный процесс. При этом не стоит рассчитывать на помощь других культур. Каждая культура обособлена и проходит свой путь от рождения до смерти последовательно (в этом смысле концепция Л. Н. Гумилева, предусматривающего механизмы этнической регенерации и возможность нарушения естественного развития культуры, гораздо разнообразнее). История, по Шпенглеру, распадается на ряд замкнутых, независимых, циклических культур.

Шпенглера часто обвиняли в деструктивности. Однако смысл его учения в том, что необходимо правильное понимание собственных возможностей, чтобы вызвать жизнетворческий пафос. Единственный метод познания исторических феноменов – «физиогномический», т.е. вчувствование, интуиция, восприятие через исследование внешних проявлений, символов. Как считает П. С. Гуревич, неверное и обвинение Шпенглера в биологизаторстве : говоря об органическом развитии культур, он пользовался лишь аналогией . Шпенглер понимает культуры как индивидуальные образования, что невозможно в животном мире. Главным для него является постижение внутренней жизни культуры, а не внешних признаков сходства.

В противоположность живой и одушевленной материи, морфологию неживых, механико-физических форм природы Шпенглер называет систематикой, открывающей и упорядочивающей законы природы и причинные связи. В главе «Проблема мировой истории» Шпенглер останавливается на вопросе сочетаемости двух форм космической необходимости: причинности как судьбе культуры и как физико-химической, причинно-следственной каузальности. Эти две формы, считает философ, несводимы одна к другой и определяют существование Природы и Истории как двух способов представления мира . История представляет собой сумму образов, картин и символов – иррациональных, субъективных, возможных. Если рассматривать Историю как ставшее, она становится Природой, совокупностью объективных законов и систем. Подобная систематизация, считал Шпенглер, охватывает весь мир.

В гносеологическом плане Шпенглер, следуя принципу историзма, акцентирует внимание на исторической обусловленности научных концепций и проистекающей отсюда их относительности. Абсолютизируя духовную традицию, Шпенглер считает науку способной лишь на субъективное отражение действительности, стремится выделить обусловленный конкретной исторической ситуацией подвижный элемент картин мира, выяснить значение естественнонаучных открытий для формирования современной мировоззренческой картины.

В русле своей концепции Шпенглер и к науке относился как к одному из форм культуры, считая ее задачей символизацию окружающего пространства, его смысловую организацию, подчеркивал магически-суеверную сторону науки. Шпенглер предугадал многие явления в современной науке, также, по его мнению, свидетельствовавшие об упадке европейской культуры, а именно: рациональное сращивание наук, стремление их к методологическому единству, перенасыщенность научного языка символикой. Европейскую науку и культуру в целом он, в противоположность многим, считал по сути своей антиподом античной, стремившейся к телесности, в то время как европейская культура «обесплочивала» мир, что проистекало еще от древних германцев и кельтов.

На вопрос о смысле истории Шпенглер соглашался с Вико: какой-то внешней цели развитие человечества и круговорот культур не имеют. Это лишь объективная данность, процесс, протекающий независимо от того, приписывают ли ему люди цель или нет. Попытки формулирования цели и идеи истории только мешают разглядеть богатство форм исторического процесса. Неприемлемое для прогрессистов положение он распространял на все стороны общественной жизни.

Шпенглер все-таки искал в европейской культуре еще не реализованные возможности, хотел выявить ее творческий потенциал. Отрицание европоцентризма в его концепции не свидетельствовало об ущербности человеческой культуры в целом. Целью его критики было заставить людей понимать равнозначность и своеобразие всех существовавших на Земле великих культур. Философ полностью отрицал эволюционное развитие, но вклад отдельных культур в общеисторический процесс через создаваемые символы считал возможным.

Шпенглер развивает идею о стремлении культуры подчинить себе враждебность мира. Образ пространства весьма значим для него. Характерная черта жизни как таковой – принадлежность к определенной сфере деятельности. Эта черта, при отсутствии прасимвола, является причиной долгого сохранения одних и тех же форм жизни у целых народов (то, что еще называют «гомеостазисом»).

Такое существование находится вне рамок культуры, творчества, развития, следовательно, вне истории. Культуру можно обнаружить лишь в развитии и изменении форм человеческого бытия, поэтому история неповторима и преходяща. В мире человеческого общежития, таким образом, может сосуществовать статичность как постоянное воспроизведение каких-либо форм жизни, как способ жизни, и движение гераклитовой реки, которую невозможно остановить, чтобы описать объективно. Вне культуры народы как особая форма организации живой материи особым же образом выпадают из исторического времени.

Цивилизация для Шпенглера выступает противоположностью живой культуры, бездушным интеллектом, стоит в контексте концепции «массового общества» и «массовой культуры». Для активации еще сохранившихся сил Западной Европы необходимо, считает он, объективно оценить свои возможности. Субъективная же оценка, включающая европоцентризм, будет означать торжество бесформенности и аморфности в данной культуре. Истинное самоосознание даст европейцам и нужное самоограничение.

Особое внимание Шпенглер также уделил развитию технической мысли Европы. Придерживаясь своего морфологического метода, он и за техникой отрицал прагматическую суть, но видел в ней прежде всего символическую машинизацию всех сторон жизни европейского человека. Шпенглер одним из первых поставил вопрос об универсальном воздействии техники на природу и общество. Однако мысли о возможном конце человеческой истории, как физическом, так и «фукуямовском», он не допускал.

Глобальный алармизм не был стилем Шпенглера. Беду человеческого вида на данной стадии развития философ видел в невозможности приспособиться к вносимым им же в окружающий мир изменениям. Он был убежден в неиссякаемости человеческих возможностей поставлять материал для возникновения новых культур. Современная жизнь, конечно, выдвигает перед человечеством глобальные угрозы, однако потрясающий феномен стабилизации численности человеческого вида за ничтожный по историческим меркам промежуток времени в полвека дает основания полагать, что некие скрытые механизмы, неподвластные пока человеку и не осознанные им в полной мере, действительно, могут обеспечить жизнь шпенглеровских культур, надбиологических сверхорганизмов.

Логическим продолжением и завершением представления о закате Европы явилась позднейшая работа Шпенглера «Человек и техника», главным содержанием которой стала концепция воли к власти в ее цивилизационно-ителлектуальном виде. Развивая идеи, заложенные еще Шопенгауэром, Шпенглер говорит, что воля к чистому числу, прасимволу любо культуры, движет дух к открытию тайны, по сути же, к познанию самого себя, своей внутренней структуры. Этот вывод А. П. Дубнов называет вершиной философии Шпенглера и величайшим его прозрением в математизированную сущность современной технотронной цивилизации .

Глава 3. Арнольд Тойнби
Арнольд Джозеф Тойнби, один из крупнейших представителей культурно-исторической школы ХХ века, историк и дипломат, в своем произведении “Исследование истории” он изложил собственное понимание всемирно-исторического процесса, цивилизационную концепцию, основанную прежде всего на использовании географии. Творчество Тойнби весьма показательно для развития объективистской исторической науки, признающей наличие реально существующих закономерностей в историческом процессе, считающей, что “в мутном хаосе событий мы обнаруживаем строй и порядок”.

Несмотря на огромный объем доказательной базы («Исследование истории» вышло в 12-ти томах), Тойнби подвергался тем же упрекам, что и Шпенглер: натяжка, подгонка фактов под концепцию, использование непроверенных, неточных данных, чрезмерная обобщенность и проистекающая отсюда хрупкость объективистских построений. Предмет его исследований, цивилизации (в отличие от Шпенглера, здесь термин употреблен без негативного смысла) кажутся лишенными эмпирической четкости и объективного содержания. Близость концепции Тойнби к работе Шпенглера была заметна многим его критикам, что серьезно снижало оригинальность труда английского мыслителя.

Шпенглер в «Закате Европы» не выходил за пределы философских обобщений, а Тойнби заявлял себя в первую очередь как историка, выявляющего на базе фактов закономерности мирового исторического процесса. Но его интерес к истории был все же философским. Тойнби интересовало не только - а, судя по многочисленным неточностям, даже не столько – то, что входит в компетенцию профессионального историка, но и нечто более скрытное, сущностное: взаимосвязь истории как универсального целого с внутренней динамикой человеческой души. Это дает основания Е. Б. Рашковскому отнести концепцию Тойнби прежде всего к философии истории, суть которой он усматривал в исследовании парадокса: Бытие объективно и непреложно, но оно не дано человеку помимо усилий его собственного сознания .

С объективизмом в творчестве Тойнби часто сочетались и субъективные моменты. Относится это в основном к его видению метода исторической науки. Он говорил, что «отбор, систематизация и сопоставление фактов – это техника, относящаяся к области субъективного творчества историка». Т.е. здесь мы встречаем шпенглеровскую идею о субъективности науки. Подобный субъективизм и общий идеализм, пропитывающий философию истории Тойнби, придает ей довольно спекулятивный характер, в котором его упрекали как в СССР , так и на Западе .

Английский философ, акцентируя вслед за философией жизни внимание на особенности живого мира, считает, что перенесение методов наук о неживом мире в историческое познание невозможна: «Известно, что обращение с людьми или животными как с неодушевленными предметами может иметь катастрофические последствия. Почему же нельзя предположить, что подобный образ действия не менее ошибочен и в мире идей?» . Его познание – это, скорее, постижение, «глубинное побуждение охватить и понять целостность Жизни», дающее основания увидеть в методе Тойнби интуитивное познание.

Единицей исторического процесса Тойнби считает “общество”. “Общества” делятся на два разряда: примитивные (не развивающиеся) и цивилизации. В начале работы над “Постижением истории” Тойнби выделял 21 цивилизацию в 16 регионах планеты , существовавшие ранее и существующие до сих пор. Он допускал последовательное существование на одной территории нескольких цивилизаций. Ко времени завершения работы над “Постижением истории” Тойнби создал следующую классификацию цивилизаций: Расцветшие: 1) независимые: а) обособленные: мезоамериканская, андская; б) независимые необособленные: шумеро-аккадская, египетская, эгейская, индская, китайская; в) сыновнеродственные, первая группа: сирийская, эллинская, индийская; г) сыновнеродственные, вторая группа: православная христианская, западная, исламская; 2) цивилизации-спутники: миссисипская, “юго-западная”, северная андская, южная андская, эламская, хеттская, урартская, иранская, корейская, японская, вьетнамская, италийская, юго-восточно-азиатская, тибетская. В особые разделы Тойнби выделяет “абортивные” цивилизации - ирландцы, скандинавы, центральноазиатские несториане,- “задержанные” - эскимосы, османы, кочевники Евразии, спартанцы и полинезийцы,- и “неразвившиеся” - первая сирийская, несторианская христианская, монофизитская христианская, дальнезападно-христианская и “космос средневекового города-государства”.

Тойнби подвергался критике за расплывчатость своего предмета исследования. Это стержневое понятие его работы определялось самим автором весьма туманно: в гносеологическом плане как «умопостигаемая единица» исторического анализа, как «определенная фаза в развитии культуры», существующей на протяжении длительного времени. Четких критериев, выделяющих цивилизацию среди других человеческих коллективов, Тойнби не дал. Для всех «цивилизационщиков» это всегда являлось главной проблемой. Сам Тойнби считал, что термин теряет свою абстрактность, становится наглядным, когда проводится сопоставление феноменов культуры, принадлежащих к разным цивилизациям, т.е. доказывать надо от противного.

Главным стержнем каждой цивилизации Тойнби считает религиозную составляющую. Сам Тойнби довольно религиозен и обильно снабжает свою работу цитатами из Библии. В отличие от Шпенглера, он видел цель исторического развития: история направлена на то, чтобы через самораскрытие человека постичь Бога. История – дело рук Творца, осуществленное через существование человека и человечества. Постигая историю, человечество постигает само себя и в себе самом божественный Закон. Постигая же историю, исследователь становится сопричастным процессу творения.

Бытие общества для Тойнби есть проявление Жизни как элемента бытия. Жизнь непрерывна, хотя дискретны цивилизации, ее локальные проявления, но постоянство их существования как феномена, постоянная регенерация культур, обеспечивает единство жизненного процесса Вселенной. Тойнби настаивал на соединении гуманитарных наук, чтобы создать единую науку о человеческой деятельности. Чтобы понять природу Жизни, считает Тойнби, необходимо научиться выделять границы ее относительной дискретности, при которой «понятие непрерывности имеет значение только как символический умозрительный образ», на чьем фоне проявляется конкретное многообразие исторического процесса.

Однако серьезный удар в самое сердце концепции Тойнби нанес П. Сорокин, занявшийся вопросом, являются ли цивилизации Тойнби системами, т.к. лишь системы, по мнению Сорокина, способны зарождаться и погибать, т.е. иметь общую модель развития. Системы же являются гармоническим целым, где части и целое взаимно зависимы. В цивилизациях, описываемых Тойнби, Сорокин подобной системной зависимости не усмотрел, обесценивая выводимые Тойнби законы исторического развития .

Тойнби - один из немногих историков ХХ века , кто продемонстрировал в своей работе энциклопедические знания, необходимые для создания такой масштабной концепции мирового исторического процесса, прежде всего, знание самых различных разделов истории (и по хронологическому, и по географическому параметру). Такие познания позволили ему широко применять метод аналогий, сравнивая одни культуры с другими и выискивая в их развитии общие черты. Но, раздробив исторический процесс на локальные цивилизации, как полагает В. И. Уколова, Тойнби разобщает объект познания и делает невозможным заявленную собой же цель – постижение тайны мировой истории . Известный историк Л. Февр видел слабость компаративного метода Тойнби в том, что его сравнения основаны на априорно выведенных законах .

Классификация цивилизаций по регионам выглядит в изложении Тойнби достаточно произвольной. В одну цивилизацию зачислены Византийская и Османская империи, только потому что они располагались на одной территории. В одну же, “сирийскую”, цивилизацию включены Израиль, ахеменидский Иран и Арабский халифат, Шумер и Вавилон разделены на материнскую и дочернюю. Вновь провозглашается термин о цивилизационном единстве современной России и православных народов Восточной Европы, выдвинутый ещё русскими славянофилами Х1Х века, хотя современные данные позволяют не только опровергнуть этот тезис, но и свидетельствуют о стабильной конфронтационности в отношениях России и восточноевропейцев и о том, что роль религиозного фактора, значение которого Тойнби особо подчёркивает для “восточноевропейской православной цивилизации”, в реальности в этих отношениях ничтожно мала. Таким образом, попытка классификации цивилизаций говорит о том, что автор концепции в значительной мере руководствовался собственным произволом и шёл на поводу у расхожих исторических мифов.

Тойнби отмечает, что обособленные общества-цивилизации одновременно существуют в постоянном контакте между собой, что особенно важно для ХХ века: “... в наш век главным в сознании общества является осмысление себя как части более широкого универсума, тогда как особенностью общественного самосознания прошлого века было притязание считать себя своё общество замкнутым универсумом”.

Главным механизмом развития обществ Тойнби считает т.н. мимесис (подражание). Для примитивных обществ характерно подражание старикам и предкам, из-за чего эти общества неспособны к развитию, движению в будущее. В отличие от них цивилизации подражают творческим личностям, что создаёт динамику их развития. Соответственно, главной задачей историка является отыскание фактора динамизма. Решающее значение в этом вопросе Тойнби придаёт влиянию географической среды.

Оригинальным решением Тойнби становится концепция Вызова-Ответа, по которой общество переходит на стадию цивилизации, только преодолевая трудности, вызовы, которые ему бросает окружение. Он считает, что только внешние трудности способны воодушевить общество на беспрецедентное до той поры усилие. В основе же этого процесса лежит взаимодействие Бога и человека, который снова и снова отвечает на божественное вопрошание.

Тойнби не является расистом и отвергает влияние биологической наследственности на возникновение цивилизации, равно как и разделение народов на более и менее цивилизованные. По Тойнби, различия между народами определяются прежде всего неодновременностью процесса возникновения цивилизаций, а не общим интеллектуально-культурным отставанием какой-либо этнической общности.

Вызовы Тойнби подразделяет на три категории. Первым из них являются природные трудности, являющиеся неблагоприятными для жизни человека. Например, болота в дельте Нила, по Тойнби, стали необходимым вызовом для древних египтян, джунгли Центральной Америки - вызовом цивилизации майя, море стало вызовом для греков и скандинавов, а тайга и морозы - вызовом для русских. Чрезмерно высокие трудности отнимают у людей слишком много энергии, поэтому на создание цивилизации сил у общества уже не остаётся. При этом автор создаёт мишень для критики: природные трудности существует на всей поверхности Земли, однако человек даёт ответ на этот вызов далеко не повсюду. Кроме того, множество цивилизаций возникло в достаточно комфортных для проживания человека регионах, где люди с самой глубокой древности не были до крайности озабочены проблемой выживания. Кроме того, автор демонстрирует некоторую неосведомлённость в знании географии.

Второй категорией вызова Тойнби называет внешние вторжения, иначе говоря, фактор географических миграций. Это положение так же содержит уязвимые места. Внешние вторжения проходили по всему миру на протяжении всей истории, и далеко не всегда коренные народы давали адекватный ответ, даже если они не уступали по силе нападающим. Третий вызов, по Тойнби, - это гниение предшествующих цивилизаций, с которым современники должны бороться. Например, развал эллино-римской цивилизации, как утверждает Тойнби, вызвал к жизни византийскую и западноевропейскую цивилизации. Однако и тут стоит заметить, что за погибающей цивилизацией не обязательно следует новая, обычно же между ними лежат долгие столетия упадка.

Тойнби и сам замечает в отношении т.н. исторического времени, что непрерывность, преемственность в развитии обществ, последовательно существующих на одной территории, выражены значительно слабее, чем непрерывность между фазами развития одного общества, хотя какая-то, в первую очередь, культурная, связь между различными обществами всё же существует. В развитии цивилизаций Тойнби выделяет несколько стадий: генезис, рост, надлом и распад.

Субъективизм метода Тойнби служит в его концепции теоретическим обоснованием волюнтаризма: решающую роль в становлении и развитии цивилизаций , по его мнению, играют творческие личности, за которыми идёт основная, индиферрентная по своей сути, масса населения. Однако эти же творческие личности, как считает Тойнби, играют главную роль также и в процессах надлома и распада цивилизации. Первостепенную опасность для цивилизации Тойнби усматривает всё в том же механизме мимесиса, подражании творческим личностям, точнее, в чрезмерном увлечении им: “риск катастрофы внутренне присущ мимесису как средству и источнику механизации человеческой природы.

Очевидно, этот постоянный риск возрастает, когда общество находится в процессе динамического роста, и понижается, когда общество в стабильном состоянии. Недостаток мимесиса в том, что он предлагает механический ответ, заимствованный из чужого общества, то есть действие, выработанное посредством мимесиса, не предполагает собственной внутренней инициативы”. Лучшим средством против опасностей надлома Тойнби считает закрепление усвоенных через подражание свойств в форме привычки или обычая. Однако в процессе динамичного развития обычай разрушается, и механизмы мимесиса становятся очевидными.

Проходя свой путь, цивилизации создают историческое время. История существует лишь там, где это время, обусловленное действием, существует. Через смену состояний человеческого общества проявляется содержание истории. Познающий историю осуществляет связь прошлого и настоящего, непрерывность Жизни. Исключительное значение в этом процессе Тойнби отводит памяти. В этой связи он развивает концепцию интеллигибельного поля исторического познания. Тойнби утверждает познаваемость скрытых, глубинных механизмов истории через их проявления в существовании различных обществ. Углублением в факты следует познавать сущностное в истории, в основе которой заложен божественный закон.

Несмотря на то, что все предшествующие цивилизации переживали надлом, Тойнби не считает этот исход заранее предрешённым: “живая цивилизация, как, например, западная, не может быть априори приговорённой к повторению пути цивилизаций, уже потерпевших крушение. “Задержанные общества”, находящиеся в гармонии с окружающим ландшафтом, Тойнби считает не конечным продуктом истории цивилизации, а всего лишь одним из вариантов развития событий после надлома. Распад цивилизации Тойнби причисляет к одному из видов вызова, на которое творческое меньшинство должно дать ответ таким образом, чтобы по прошествии некоторого периода расколотое и распавшееся общество возродилось заново. В отличие от Шпенглера Тойнби считает возможным прогресс человечества, видя его в духовном совершенствовании, в частности, в религии.

Заключение

Оценивая вклад представителей циклической концепции общественного развития в развитие философской науки, нельзя не замечать того резонанса, который вызвали эти идеи в научном мире, пробудив к жизни бурную и плодотворную дискуссию по многим фундаментальным вопросам бытия, как природного, так и человеческого. Несмотря на то, что механизмы функционирования человеческого общества еще далеки до своего окончательного выявления, многое было понято в ходе этого спора. Как представляется, представителям циклической концепции свои взгляды так и не удалось доказать в достаточной мере убедительно, аргументировано и строго. Данный факт не должен, однако, вести к отрицанию всякой правоты циклического подхода. Сложности его развития отражают сложность самого объекта его познания, области социального, представляющей собой нечто отличное и от неживой материи, и от биологического мира.

Подобная сложность обуславливает и затруднения при выборе метода изучения социальной сферы, четкое выделение предмета и объекта исследования, критериев доказательности. В связи с этим несомненен вклад Дж. Вико в гносеологию гуманитарных наук, теорию научного познания. В заслугу Шпенглеру следует прежде всего поставить его акцент на изучение иррациональной составляющей человеческой культуры, предотвращавший развитие механистичности в сознании гуманитариев. Работа Тойнби представляется большим шагом в деле построения всеобъемлющей картины мирового исторического процесса. Несмотря на определенную схематичность и хрупкость теоретических построений всех рассмотренных авторов, их труды внесли большой вклад в понимание человечеством окружающего мира и себя самого.
Литература


  1. Араб-оглы Э. А. Философия истории Арнольда Дж. Тойнби // Вопросы философии. 1955. №4. С. 113-121.

  2. Балла О. Историческая судьба «Заката Европы» Шпенглера // Знание-сила. 1999. №7/8. С. 76-85.

  3. Буцениеце Э. А. Критика иррационалистической концепции «заката культуры» О. Шпенглера // Вопросы философии. 1978. №12. С. 81-89.

  4. Вико Дж. Резюме «Новой Науки», сделанное Вико в «Автобиографии» // Киссель М. А. Джамбаттиста Вико... С. 187-191.

  5. Гуревич П. С. Философия жизни: ХХ век // Философские науки. 1998. №2. С. 38-57.

  6. Киссель М. А. Джамбаттиста Вико. М.: Мысль, 1980. 197 с.

  7. Кутлунин А. Г. Критика исторического метода О. Шпенглера // Философские науки. 1987. №1. С. 84-89.

  8. Мудрагей Н. С. Философия истории Дж. Вико // Вопросы философии. 1996. №1. С. 101-110.

  9. Орлов Ю. Я. К значению философии Шопенгауэра, Ницше и Шпенглера для методологии немецко-фашистской пропаганды // Вестник Московского университета. Серия 10. 1993. №1. С. 51-69.

  10. Патрушев А. И. Миры и мифы Освальда Шпенглера // Новая и новейшая история. 1996. №3. С. 122-144.

  11. Рашковский Е. Б. Мемуаристика А. Дж. Тойнби // Вопросы философии. 1971. №11. С. 148-153.

  12. Рашковский Е., Хорос В. Мировые цивилизации и современность // Мировая экономика и международные отношения. 2001. №12. 2002. №1.

  13. Сендеров В. Заклясть судьбу?: Злободневность О. Шпенглера // Новый мир. 1999. №11. С. 148-157.

  14. Тавризян Г. М. Наука и миф в морфологии культуры О. Шпенглера // Вопросы философии. 1984. №8. С. 103-116.

  15. Тойнби А. Дж. Византийское наследие России // Альма матер. 1996. №2. С. 32-35.

  16. Тойнби А. Дж. Постижение истории / Вступ. Ст. Уколовой В. И.; Закл. Ст. Рашковского Е. Б. М.: Прогресс, 1991. 736 с.

  17. Хачатурян В. М. Проблема цивилизации в «Исследовании истории» А. Тойнби в оценке западной историографии // Новая и новейшая история. 1991. №1. С. 204-218.

  18. Чесноков Г. Д. К критике историософии А. Тойнби // Вестник Московского университета. Серия 8. 1963. №5. С. 86-94.

  19. Шпенглер О. Закат Европы / Авт. вступит. Статьи А. П. Дубнов. Новосибирск: ВО «Наука». Сибирская издательская фирма, 1993. 592 с.


Космические полеты пилотируемые

Космические полеты пилотируемые

2024-09-11 04:03:10

Уроки с хрюшей и степашкой плейлист

Уроки с хрюшей и степашкой плейлист

2024-09-11 04:03:10

"От человека ничего не осталось": "Коммерсант" узнал подробности гибели генерала Асапова в Сирии на передовой

2024-09-10 04:12:29

Приятный путь к заветной цели

Приятный путь к заветной цели

2024-09-08 04:07:39



error: Контент защищен !!